Маргарита Акулич - Голем, Иббур и Диббук: мистические еврейские персонажи Восточной Европы и еврейского фольклора

Писатели фантастического жанра в своем творчестве зачастую рассматривают и используют голема не как похожее на человека существо, а как запрограммированного примитивного робота.

В жанре фэнтези используется магическое оживление голема. В отличие от этого, в жанре фантастики практикуется использование процессов, базирующихся на физических законах (вымышленных либо реальных).

Во многих случаях, чтобы добиться оживления голема, требуется подбор буквенного кода. Подобный образ голема встречается в ряде произведений писателей, являющихся современными. Их перечень приведен ниже.

Авторами фантастического романа Лазарчука А., Успенского М. «Посмотри в глаза чудовищ» дано описание монотонной работы сотрудников организации Аненербе по подбору буквенного кода ради создания послушно-идеальных воле солдат 3-го рейха.

Тед Чан «72 буквы» [2]:

«Альтернативная история мира, наука и техника которого зиждется на использовании големов и, соответственно, каббалистических имён, вкладываемых в них.

Биологи обнаруживают, что количество поколений у людей – величина постоянная и примерно через 100 лет род человеческий прервется из-за отсутствия сперматозоидов у последнего поколения».

В 1980-м году написан роман Альфреда Бестера «Голем 100». В данном романе голем – один из ключевых героев (правда, на сто «пудов» виртуальный). Возникновение голема происходит из глубинных частей подсознания – «пчелок», занимающихся ради развлечения вызовом сатаны. Ими был вызван из небытия голем-дух, вселившийся в людей обоего пола, пробудив в них что ни на есть низменные инстинкты, в итоге это привело к изменению к худшему всей цивилизации.

Маятник Фуко – книга Умберто эко маятник Фуко (иллюстрации). Источник: https://www.youtube.com/watch?app=desktop&v=J4Ne0_H9xko

Роман Умберто Эко «Маятник Фуко». В данном романе наблюдается фигурирование голема в эпизоде.

Романы Терри Пратчетта «Ноги из глины» и «Патриот». Один из персонажей данных романов – голем Дорфл. Плоский мир наложил запрет на создание големов, поскольку создавать жизнь имеют право лишь Боги. Но големы были созданы до этого, и их продолжают использовать на грязных, опасных и тяжелых работах.

Третья книга 1-й трилогии Валентинова Андрея из цикла «Око силы» – «Несущий свет». Имеет место появление голема как действующего лица в одном из эпизодов.

Братьями Стругацкими в приложении к сатирико-фантастической повести «Понедельник начинается в субботу» голему дается такое определение [1]:

«Голем – один из первых кибернетических роботов, сделан из глины Львом Бен Бецалелем. (См., например, чехословацкую кинокомедию «Пекарь императора»», тамошний Голем очень похож на настоящего)».

Роман Виктора Пелевина «Чапаев и пустота». В данном романе имеющий прозвище Батый адъютант Чапаева, являющийся якобы башкиром, оказывается «на самом деле» големом. В конце романа происходит его гибель.

Рассказ Йозефа Несвадбы (чешского писателя). Название романа говорит само за себя – «Голем 2000».

Фэнтези

Имеет место частое присутствие големов в играх и современной литературе жанра фэнтези. Големы здесь – изначально неживые человекоподобные существа, собранные из камня, дерева, глины и др. материалов и оживленные посредством использования магических приемов. Обычно наблюдается их подчинение создателям, под полным контролем которых они находятся. Практикуется использование големов в качестве работников либо стражей, поскольку они не чувствуют боль, являются слабо уязвимыми и не устающими.

Перечень фэнтези рассказов и вселенных, в которых присутствует либо упоминается голем, следующий [1]:

«Вселенные Варкрафта, Форсены, Меча и Магии

Големы в Плоском мире Терри Пратчетта.

В «Игроземье» Кевина Андерсона.

В трилогии Бартемиуса Джонатана Страуда, во второй книге «Глаз Голема».

Голем в «Последнем Дозоре» Сергей Лукьяненко.

«Дорога мага» Л. Кудрявцева».

Книга Анджея Сапковского «Божьи воины». В данной книге происходит пересечение в Праге главного героя Рейневана с магом, пытающимся обеспечить воссоздание ставшего легендарным голема. Если исходить из таких аспектов, как датировка легенды и временные рамки книг, это событие, скорее всего, можно расценивать как анахронизм.

Серия фэнтези-детективов Даниэля Клугера под названием «Дела магические». В данных детективах [1]:

«действие происходит в Месотопотамии, с периодическим опосредованным участием богов соответствующего пантеона, глиняные големы повседневно используются как слуги, „подсадные утки“ при магически опасных действиях, а один искусно сделанный голем используется для убийства свидетеля и последующего оговора главного героя».

Источник: https://darkermagazine.ru/page/dog-protiv-terminatora

Двенадцатый том серии «Дилан Дог» (ежемесячной серии черно-белых итальянских комиксов в жанре ужасов, созданной сценаристом Тициано Склави и публикуемой изд-вом Sergio Bonelli Editore) под названием «Киллер». В нем происходит достаточно подробное обыгрывание легенды.

Серия Л. Обуховой и Н. Тимошенко под названием «Нормальное аномальное», упоминание о големе в пятой книге цикла «Проклятие Пражской синагоги».

Источник: https://www.livelib.ru/review/1112564-proklyatie-prazhskoj-sinagogi-natalya-timoshenko-lena-obuhova

Публицистика

Имело место обретение специального значения образа голема в российской современной общественно-политической публицистике после того, как в период конца 1980-х годов появилось в самиздате эссе А. Лазарчука и П. Лелика [1]:

«В статье, где предлагалась оригинальная модель функционирования и развития советской административной системы, „Големом“ назывался административный аппарат, понимаемый как информационный организм, преследующий собственные цели, отличные и от целей государства в целом, и от целей отдельных чиновников».

Широкое использование термина «административный Голем» в похожем значении продемонстрировано Сергеем Переслегиным, Константином Максимовым и др.

Поэзия

Более углубленная трактовка голема наблюдается у еврейского поэта Лейвика, для которого голем явился символом пробуждающихся народных масс, ее могучей, правда, пока неосознанной стихии, стремящейся к бесповоротному разрыву с традициями ушедшего прошлого. У нее это не получается. Однако, происходит ее возвышение над своим вождем, противопоставление ему своей личной воли, стремление подчинить его себе.