Наум Синдаловский - Легенды и мифы Невского проспекта

Известен анекдот о министре финансов в правительстве Николая I Федоре Павловиче Вронченко, большом волоките и любимце петербургских «камелий». По случаю его высокого назначения на пост министра все окна в нижних этажах Мещанской были ярко иллюминированы, а у ворот стояли празднично разодетые красотки. «Мы радуемся повышению Федора Павловича», – охотно сообщали они прохожим.

О том же самом и в современном фольклоре, только другими словами:

Напомним, что угол Невского проспекта и Казанской улицы до сих пор называют «Минетным». Но и противоположный конец Казанской улицы овеян легендами и преданиями на ту же пикантную тему. Казанская улица, как известно, упирается в Фонарный переулок, сомнительная слава которого в фольклоре ничуть не уступает скандальной популярности Казанской улицы.

Первое упоминание о Фонарном переулке, который протянулся от набережной реки Мойки к набережной канала Грибоедова, относится к концу 1730-х годов. Тогда он назывался Голицыным переулком, по фамилии владельца одного из участков.

В 1769 году статус переулка повысился. Переулок стал называться Материальной улицей. Здесь, на Мойке, разгружались строительные материалы, поступавшие в город водным путем. Одновременно с 1775 года улицу называли Фонарной, то ли из-за Фонарного питейного дома, то ли из-за фонарных мастерских, находившихся поблизости.

В 1872 году Фонарная улица была вновь понижена в ранге и опять стала Фонарным переулком.

До конца XIX века это, ставшее уже привычным, название не вызывало никаких ассоциаций, пока вдруг, по необъяснимой иронии судьбы, в этом незаметном переулке не начали появляться один за другим публичные дома с «соответствующими им эмблемами в виде красных фонарей». Обеспокоенные домовладельцы обратились в Городскую думу с просьбой о переименовании переулка. Дело будто бы дошло до императора. В резолюции Николая II, если верить легенде, было сказано, что «ежели господа домовладельцы шокированы красными фонарями на принадлежащих им домах, то пусть не сдают свои домовладения под непотребные заведения». Таким образом, переулок сохранил свое историческое название. Впрочем, в народе переулок называли «Фонари».

Репутация переулка продолжала быть негативной.

В 1870–1871 годах в Фонарном переулке по проекту архитектора П.Ю. Сюзора были построены так называемые общедоступные народные бани, принадлежавшие М.С. Воронину. В свое время Воронинские бани были знамениты своим великолепным убранством – мраморными ваннами, зеркалами, пальмами. В городском фольклоре они известны как «Фонарные бани», «Бани на Фонарях» или просто «Фонари». Бани пользовались популярностью. Однако слава о них ходила не самая лестная. Поговаривали о свальном грехе, о массовых оргиях и прочих шокирующих деталях запретного быта. Появилась даже дразнилка: «Дурочка с Фонарного переулочка».

Все это вместе взятое создавало особую атмосферу, которой побаивались добропорядочные обыватели. Фонарного переулка сторонились. Он и в самом деле становился очагом уголовщины Центрального района:

В 1923 году Казанская улица была переименована в улицу Плеханова, в память о видном деятеле русского и международного рабочего движения и первом пропагандисте марксизма в России. В декабре 1876 года Плеханов выступил с революционной речью на одной из демонстраций у Казанского собора, за что был арестован полицией и отчислен из Горного института.

Только в 1998 году улице возвращено одно из ее исторических названий. Она вновь стала Казанской.

История застройки участка Невского проспекта, на котором находится Казанский собор, восходит к 1710 году, когда Петр I, «следуя обычаю православных царей», повелевает перенести икону Казанской Божией Матери из Москвы в Петербург, «в благословение новому городу».

Казанский собор. Современное фото

Икона имеет давнюю историю. Согласно одному из старинных преданий, впервые она явилась русским воинам при взятии Казани в 1552 году. По другому преданию – в 1579 году. Будто бы десятилетняя казанская девочка Матрёна увидела во сне Богородицу, которая показала ей место, где под золой сгоревшего дома спрятан образ, написанный на кипарисовой доске. Икону она и в самом деле обнаружила, а когда выросла, основала на этом месте Казанский Богородицкий монастырь и стала его первой настоятельницей. Первое время икона хранилась в монастыре, затем ее перевезли в Москву. С нею народное ополчение под предводительством князя Дмитрия Пожарского в 1612 году шло освобождать Москву от поляков. По преданию, она трижды являлась во сне Кузьме Минину перед походом на Москву. С тех пор ее объявили чудотворной. В России она почиталась особо. С 1613 года, после избрания на русский пре стол первого царя из рода Романовых, Михаила Федоровича, икона Казанской Богоматери стала семейной реликвией царского дома. Известно пророчество святителя Митрофана Воронежского, который сказал Петру I, что, «пока Казанская икона в городе апостола Петра, враг не сможет войти в него». Во время Отечественной войны 1812 года казанская святыня дошла с русскими войсками до Парижа.

Дальнейшая судьба иконы, если верить фольклору, приобретает драматические тона. По одной легенде, она была похищена в 1904 году и то ли изрублена топором, то ли хранилась в каких-то тайниках в Ярославле. Согласно другой легенде, после революции она была обменена большевиками на продовольствие. Как говорит третья, в 1917 году ее все-таки спасли и вывезли из России. Долгое время она хранилась в Ватикане и только в 2004 году папой Римским Иоанном Павлом II была возвращена Русской Православной церкви.

В свое время с иконы были сделаны списки, которые Русская церковь так же признает чудотворными. В фольклоре сохранились свидетельства многочисленных чудес, творимых иконой. Так, в 1942 году будто бы по «негласному поручению Сталина» ее в обстановке полной секретности привезли в Сталинград, погрузили на самолет, который накануне наступления облетел позиции советских войск. Солдаты будто бы видели над Волгой некое знамение, после чего ударили жестокие морозы, коренным образом изменившие ситуацию под Сталинградом в пользу советских войск. В 1945 году икону Казанской Богоматери будто бы привезли в Кенигсберг. Немецкие солдаты рассказывали, что перед самым началом штурма города русскими войсками «в небе появилась Мадонна». После этого у них отказало оружие, и они «падали на колени, поняв, кто помогает русским».