Наум Синдаловский - Легенды и мифы Невского проспекта

Конная группа на Аничковом мосту. Начало XX в.

В пору пресловутой борьбы с пьянством и алкоголизмом родилось фольклорное выражение «В Питере не пьют только четыре человека. На Аничковом мосту. Им некогда. Они коней держат» (другой вариант: «У них руки заняты»).

Надо сказать, что в современном молодежном городском фольклоре Аничков мост продолжает занимать весьма достойное место. Среди «Клевейших пипловских телег и фень», собранных известным исполнителем и музыкантом Степаном М. Печкиным в 1988–1992 годах, есть розыгрыш, связанный с Аничковым мостом: «Мужик, мужик, что ты стоишь, давай скорей. С Аничкова моста кони убежали. Все скидываются: три рубля на поимку и пять – за телегу».

Накануне 300-летнего юбилея Санкт-Петербурга кони и в самом деле покинули Аничков мост. Второй раз за всю свою многолетнюю историю. Первый раз это произошло во время Великой Отечественной войны. Тогда скульптуры сняли с пьедесталов и упрятали в землю в саду Аничкова дворца. Это их спасло от прямого попадания вражеских бомб и снарядов. О том, чем это могло для них кончиться, напоминают следы, оставленные немецкими обстрелами на пьедесталах. Их можно увидеть и сегодня.

На этот раз клодтовских коней отправили на реставрацию. У некоторых остроумцев этот на самом деле отрадный факт вызвал едва преодолимое желание разыграть доверчивых петербуржцев. Мол, не на реставрацию ушли клодтовские кони, а «продали их ушлым итальянцам» новые демократы. В газетах даже вот-вот готовы были появиться обличительные фотографии: кони Клодта у королевского дворца в Неаполе. Не все же помнят историю их появления в Италии еще в XIX веке. Но розыгрыш не состоялся. Инсценировка «исчезновения» коней пришлась не на 1 апреля, а, как говорит об этом автор несостоявшегося розыгрыша петербургский итальянец Михаил Талалай, «мистифицировать публику без причины неэтично». Впрочем, это легко и непосредственно делают, проходя по Аничкову мосту, дети: «Мама, смотри: Петр Первый упал с лошади».

Спрятанные в саду Аничкова дворца скульптуры

Тему рвущихся с пьедесталов клодтовских коней продолжают современные частушки:

Одна из городских легенд утверждает, что кони на Аничковом мосту имеют одну характерную для старого гвардейского Петербурга особенность. Два коня изображены Клодтом подкованными, а два других лишены этого признака совместного с человеком существования. Далее фольклор разъясняет, в чем дело. Оказывается, подкованные кони – это те, что смотрят в сторону Конногвардейского манежа, а неподкованные как бы направляются к Смольному собору, недалеко от которого находились в то время известные всему городу кузни, где подковывали только что объезженных лошадей.

Но более всего, находясь на Аничковом мосту, обыватели пытаются разглядеть отличительные особенности самих коней и тем самым попытаться разгадать тайну смерти скульптора Клодта. Фольклор напрямую связывает ее со скульптурой моста. Будто бы однажды, услышав от некоего «доброжелателя», что у двух из четырех коней отсутствуют языки, скульптор так расстроился, что замкнулся, стал сторониться друзей, в конце концов заболел и вскоре умер. Будто бы от этого.

Похоронили Клодта на Смоленском лютеранском кладбище. В 1936 году его прах был перенесен на участок художников в Некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры. У ворот Лавры заканчивается знаменитый на весь мир Невский проспект, подлинным украшением которого является прекрасный Аничков мост с великолепными клодтовскими конями, как бы попарно навещающими своего создателя. Одна пара коней направляется в сторону лаврского кладбища, другая – уже возвращается оттуда.

В первой четверти XVIII века Фонтанка служила естественной границей раннего Петербурга, за которой строились загородные дачи и особняки. Один из таких особняков принадлежал графскому роду Шереметевых и до сих пор известен как дворец Шереметевых. О сказочном богатстве графского рода Шереметевых в Петербурге ходили легенды. «Если взять горсть гороха и рассыпать его по карте, то не окажется горошины, которая не попала на имение Шереметева», – говорили о богатстве Шереметевых в России. Шереметевы славились своей благотворительной деятельностью. Рассказывали, что один из предков Шереметевых на вопрос царя Ивана Грозного, где он скрыл свои сокровища, ответил: «Царь, я передал их Богу через руки нищих». Щедрость Шереметевых была так велика, что в Петербурге сложилась пословица: «Жить на шереметевский счет». В поговорку вошел и сам дворец Шереметевых. Когда хотели сказать об огромных домах в большом городе, восклицали: «Целая шереметевская вотчина!». Рассказывали, что однажды к графу Б.П. Шереметеву в его дворец на Фонтанке неожиданно явилась императрица Елизавета Петровна. Ее свита состояла из пятнадцати человек. Но это не повергло хозяев дворца ни в панику, ни в смущение. К обеду, который тут же был предложен императрице, ничего не пришлось добавлять. При Борисе Петровиче Шереметеве содержалась так называемая «Шереметевская капелла». В то время это был один из лучших частных хоров в России.

Но не только щедростью и гостеприимством отличались Шереметевы. Представителей их древнего рода отличали такие качества, как независимость, гордость и благородство. Так, Борис Петрович Шереметев отказался участвовать в суде над царевичем Алексеем, будто бы сказав Петру: «Рожден служить своему государю, а не кровь его судить». Так это или нет, сказать трудно, но известно, что среди 127 подписей под смертным приговором царевичу подписи Шереметева нет.