Наум Синдаловский - Легенды и мифы Невского проспекта

В другой раз на придворном балу Екатерина II решила оказать Суворову особое внимание и, обращаясь к нему, громко проговорила: «Чем потчевать дорогого гостя?» – «Благослови, царица, водкою», – ответил Суворов. «Но что скажут красавицы-фрейлины, которые будут с вами разговаривать?» – «Они почувствуют, что с ними говорит солдат».

Сохранилось предание об официальном приеме в Царском Селе, устроенном Екатериной II. Гостям был предложен список блюд, который мог удовлетворить любые, самые взыскательные вкусы. И только Александр Васильевич сумел вызвать переполох на кухне и смутить императрицу, которая только что хвасталась перед собравшимися обилием и разнообразием блюд. Суворов осмелился заказать простые солдатские щи и кашу. И их-то на кухне, к искреннему огорчению Екатерины II, не оказалось.

Однажды Екатерина II упрекнула Суворова, что он пренебрегает своим здоровьем – ездит легко одетым, и подарила ему роскошную соболью шубу. Суворов поблагодарил государыню и с тех пор всегда возил шубу с собой, но надевал ее только при выходе из кареты. «Смею ли я ослушаться императрицы, – говорил он, – шуба со мной, а нежиться солдату нехорошо». Не зря в народе повторяли пословицу, происхождение которой приписывают Г.А. Потемкину: «Суворова никто не пересуворит».

Между тем, если верить фольклору, Суворов уверял, что у него семь ран. Две получены на войне, а пять – при дворе, и эти последние, по его словам, были гораздо мучительнее первых. Если верить фольклору, одна из этих ран оказалась смертельной. Сохранилась маловероятная легенда о том, что полководец по прибытии в Петербург был отравлен по указанию графа Палена, который в то время «плел заговор» против императора Павла I и якобы посчитал, что присутствие в Петербурге «преданного трону» великого полководца грозило заговорщикам большой опасностью. Но это не более чем легенда.

Тем не менее при императоре Павле I Суворов попал в опалу. Согласно фольклору, его подпись будто бы стояла под пресловутым манифестом о престолонаследии, которым Екатерина II отрешала своего сына Павла Петровича от престола в пользу его сына Александра – своего внука. Только через три с лишним года Павел сменил гнев на милость и вызвал полководца в Петербург. Суворов остановился в Коломне, на Крюковом канале, в доме своего родственника, известного графомана Хвостова. Но вдруг заболел и вскоре скончался. Похороны полководца стали одним из наиболее значительных событий павловского Петербурга. Казалось, весь город вышел проводить генералиссимуса в последний путь. Говорили, что даже сам император Павел «нетерпеливо ожидал появления тела полководца, но, так и не дождавшись, уехал и уже потом встретил останки Суворова на углу Малой Садовой и Невского». О похоронах так много и долго говорили в столице, что многие фрагменты прощального ритуала впоследствии трансформировались в более или менее убедительные легенды, до сих пор бытующие в городском фольклоре.

Так, очевидцы рассказывали, что гроб с телом Суворова никак не мог пройти в узкие двери старинного подъезда дома графа Хвостова и после неоднократных неудачных попыток его спустили с балкона. Эта легенда сохранилась в нескольких вариантах. По воспоминаниям одной из современниц, после отпевания гроб следовало отнести в верхние комнаты, однако лестница, ведущая туда, оказалась узкой. Тогда гренадеры, служившие под началом Суворова, взяли гроб, поставили себе на головы и, будто бы воскликнув: «Суворов везде пройдет», отнесли его в назначенное место. Эту же легенду с незначительными нюансами пересказывает М.И. Пыляев. А когда катафалк с гробом остановился у арки Надвратной церкви Александро-Невской лавры, то многие засомневались, пройдет ли высокий балдахин под аркой. В это время, согласно преданию, раздался уверенный голос одного из ветеранов суворовских походов: «Не бойтесь, пройдет! Он везде проходил».

Погребен Суворов в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. На могиле полководца лежит традиционная мраморная плита. В изголовье, на высоком цилиндрическом постаменте – бюст генералиссимуса, выполненный скульптором В.И. Демут-Малиновским. На плите надпись, по преданию, сочиненная самим Суворовым. Это предание восходит к запискам секретаря полководца Е. Фукса. В них он рассказывает, как однажды в городе Нейтитчене у гробницы австрийского полководца Эрнста Гидеона фон Лаудона князь Италийский, рассуждая о смерти и эпитафиях, завещал будто бы на своей могиле сделать лаконичную надпись: «Здесь лежит Суворов». Но на этот счет есть и другое предание. Перед смертью, утверждает оно, Суворов захотел увидеть поэта Гаврилу Романовича Державина. Смеясь, он спросил его: «Ну, какую же ты напишешь мне эпитафию?» – «По-моему, – отвечал поэт, сочинивший на своем веку не одну надгробную надпись, – слов много не нужно: „Здесь лежит Суворов“». – «Помилуй Бог, как хорошо!» – в восторге ответил Александр Васильевич.

Других посмертных легенд о великом полководце мы не знаем. За исключением одной. Говорят, других таких полководцев на Руси никогда не было и нет. И появятся они, равные Суворову, только тогда, когда, не дай Бог, «настанет великая беда и пролитая кровь станет по щиколотку коню». Тогда оживет дух Суворова. И появится новый полководец. И избавит Отечество от беды.

Федоровский собор. Современное фото

В конце XIX века, к 100-летию со дня смерти великого полководца, в Петербурге был создан комитет по организации музея Суворова. Деньги для музея, построенного в 1901–1904 годах вблизи проспекта, только что названного Суворовским, по проекту архитектора А.И. Гогена, были собраны по всенародной подписке на территории всей России. В историю общественной жизни страны этот сбор пожертвований вошел под названием «Суворовская складчина».

Вправо от Невского проспекта отходит короткая Полтавская улица. Эта улица, проложенная в конце 1820-х годов от Невского проспекта до Миргородской улицы, первоначально называлась Глухой. Затем ее продлили к Александровскому военному плацу вблизи Обводного канала и переименовали в Военную. С января 1858 года улица называется Полтавской, по украинскому городу Полтава.

В 1911–1914 годах в рамках подготовки к празднованию 300-летия Дома Романовых на Полтавской улице по проекту архитектора С.С. Кричинского строится комплекс так называемого Федоровского городка. Весь комплекс проектировался в модном тогда неорусском стиле. Центральный Федоровский собор напоминал белокаменные храмы Ярославля и Ростова Великого, а окружающие постройки должны были ассоциироваться с краснокирпичной архитектурой Московского кремля. С Невского проспекта и сегодня можно увидеть сохранившуюся часть стены и въездные ворота, выложенные из красного неоштукатуренного кирпича. В народе ее называют «Кремлевской стеной», а часть Полтавской улицы в районе мемориального комплекса – «Кремлем».