Сергей Федоров - Политические партии Англии. Исторические очерки

Следующая стадия оформления новой власти сопровождалась дискуссией, затрагивающей различное толкование предстоящей процедуры. И тори, и виги пытались соблюсти законность, гарантирующую от аналога захвата власти. На протяжении января 1689 г. лорды и общины обменивались резолюциями, постепенно вырабатывая общую позицию [211] Томсинов В. А. «Славная революция» 1688–1689 годов в Англии и Билль о правах. С.153. . Предложения имели вариативность от регентства (правление от имени короля) и утверждения принцессы Марии в качестве королевы, при скромной роли Вильгельма Оранского как принца-супруга и — до провозглашения Вильгельма и Марии королем и королевой. Однако Вильгельм положил конец всем разногласиям, пригрозив немедленно вернуться в Голландию, если он не будет избран королем. Обе палаты нашли общий язык, признав супругов королем и королевой. Так в Англии трон занял монарх, имеющий источником власти не «божественную милость», но выбор собрания под видом парламента. Подлинная значимость данного политического события заложена в Декларации о правах от 12 февраля 1689 г. («Декларация лордов духовных и светских и общин, собравшихся в Вестминстере»), которая в большей своей части вошла в текст Билля о правах [212] Там же. С. 156–157. . Принятие Декларации имеет свою непростую историю. Тем не менее, этот документ стал признанием конечных целей борьбы оппозиции, и можно утверждать, что почти все его основные положения проходили испытания в ходе политического противостояния в период Реставрации. Статус королевской власти в ее отношении к дисперсионному праву, к легислатуре в целом, к католическому влиянию в государственных структурах, к отправлению правосудия, к ее финансовой зависимости от парламента, к переподчинению постоянной армии парламенту — все свидетельствовало о сокращении пределов королевской прерогативы. Изменилась формула присяги и король обещает управлять в соответствии со статутами, одобренными в парламенте, а также законами и обычаями Англии. Конституировав новый баланс политических институтов, парламент становился самостоятельным, постоянно действующим государственным органом. Король не только обязывался часто собирать парламент, но отныне не мог вмешиваться в ход выборов, хотя монарх оставался независим в подборе и смещении министров, а также судей при сохранении принципа «пока ведут себя хорошо» и других должностных лиц. Роль местного управления оказалась усилена, благодаря восстановлению хартий бургов и новым правилам выборов шерифов. Отдельный блок статей касался прав и свобод подданных. Включение дополнений к Habeas Corpus, закрепление права на петиции, обеспечение прав и свобод избранных депутатов, предоставление большей свободы пресвитерианам в отправлении культа и церковном устройстве, притом, что протестантские секты были лишены подобных прав, формировало достаточную правовую общность, необходимую при создании основ конституции.

Особенность английской конституции состояла в том, что она не столько основной закон, сколько свод правил, отражающих, в том числе, общественно-политический уклад, традиции, отношение к верховенству права, формирующихся в ходе борьбы и формирующих политическую культуру. Обсуждение конституционных проектов, вплоть до издания Билля о правах 16 декабря 1689 г., сопровождалось дискуссиями и столкновениями мнений вигско-торийской направленности, что само по себе характеризует условия их компромисса, который позволил заложить основы британской конституции и обеспечил возможность власти маневрировать между отдельными интересами в рамках принятой архитектуры власти. Однако нельзя игнорировать тот факт, что сами эти установления прошли первую апробацию в ходе не только парламентской борьбы, но и конфликтов, в которые были вовлечены все слои английского общества на протяжении предыдущих десятилетий.

Воцарение династии Ганноверов на престоле в Великобритании в 1714 г. и падение торийского правительства графа Оксфорда и виконта Болингброка привело к установлению длительного господства вигов. На протяжении 1714–1720 гг. правящей партией был предпринят ряд административных мер, направленных на закрепление своего положения. Данный период характеризуется ослаблением королевской власти, возрастанием коррумпированности государственного аппарата, преобладанием «денежного интереса» над «земельным». Режим, принявший черты олигархического, ассоциировался современниками с именем премьер-министра Р. Уолпола [213] История Великобритании / Под ред. К. О. Моргана. — М., 2008. С. 376, 379, 383–385. .

Партия тори, к 1727 г. занимавшая лишь около четверти мест в парламенте, переживала период упадка [214] Кутявин Д. В. Торийская партия в Англии конца XVII — начала XVIII вв. и министерство 1710–1714 гг. Дис. к. и. и. — Самара, 2006. С. 133. . Ряд бывших лидеров тори и связанные с ними деятели культуры все больше разочаровывались в традиционных методах политической борьбы. Сформировавшаяся первоначально вокруг Г. Сент-Джона, виконта Болингброка оппозиция носила внепарламентских характер и апеллировала к ущемленным политикой вигов представителям «земельного интереса». В дальнейшем круг оппозиции расширился за счет включения в него части вигов [215] HassallA. Life of Viscount Bolingbroke. — Philadelphia, 1889. P. 145–146. . Именно в среде антивигской оппозиции будут выработаны идеи, опираясь на которые торийские силы в правление Георге III утвердятся у власти.

Историк Л. Колли отмечала, что негативное отношение к партиям в целом было присуще большинству политических деятелей и просветителей конца XVII — начала XVIII вв [216] Colley L. In the defiance of oligarchy. The tory party 1714–1760. — Cambridge, 1982. P. 90. . Поэтому позиция торийских интеллектуалов в данном случае не являлась чем-то особенным. «Рассуждение о партиях» Болингброка, где фракционные группы называются «убогими червями земли» [217] Болингброк Г. Рассуждение о партиях // Болингброк Г. Письма об изучении и пользе истории. — М., 1978. С. 182. , метафоры «высококаблучников» и «низкокаблучников», «остроконечников» и «тупоконечников» в «Путешествиях Гулливера» Дж. Свифта [218] Свифт Дж. Путешествия Лемюэля Гулливера. — СПб., 1993. С. 81, 84. вполне типичны в данном историческом контексте. Подобные тенденции сохранялись и в дальнейшем. Сатирик Г. Филдинг в романе об известном лондонском грабителе и убийце Джонатане Уайльде (1743 г.) высказывается о его подельниках следующим образом: «Среди них главенствовали две партии, а именно: тех, кто носил шляпы, лихо заломив их треуголкой, и тех, кто предпочитали носить «нашлепку» или «тренчер», спуская поля на глаза. Первых называли «кавалерами» или «торироры-горлодеры» и т. д.; вторые ходили под всяческими кличками — «круглоголовых», «фигов», «стариканов», «вытряхаймошну» и разными другими. Между ними постоянно возникали распри» [219] Филдинг Г. История жизни покойного Джонатана Уайльда Великого // Филдинг Г. Избранные сочинения. Т. 1. — М., 1954. С. 335. .