Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Конечно, в эпоху Ренессанса, как и в Средние века, королевский двор был прежде всего обществом мужчин. Совершенно очевидно, что даже знатная придворная дама XVI века рассматривалась представителями противоположного пола как объект приятного и престижного времяпровождения, выгодного брака, наряду с интересом к объектам искусства, играм, охоте и дуэлям [462] Мандру Р . Франция раннего Нового времени. С. 118–122. . Короли сами задавали тон, обзаведясь фаворитками и придав им официальный статус при дворе, начиная с Агнессы Сорель (ок. 1422–1450), возлюбленной Карла VII [463] Шоссинан-Ногаре Ги . Повседневная жизнь возлюбленных французских королей. С. 16 и далее. . Однако это же шестнадцатое столетие стало периодом заметной трансформации реального социально-политического положения и усиления влияния французских королев, а вместе с ними — их дамского окружения. Попытки занять свое, особое место при дворе, и играть политическую роль были характерны для многих средневековых королев Франции, однако, начиная с XIV века, все они сталкивались с конкретным « конституционным » ограничением — социально-политическим лимитом, отстраняющим женщин от наследования трона и, таким образом, принижающим их статус, — Салическим законом , логика которого отрицала их право на непосредственное управление королевством в случае необходимости [464] Вьенно Э. Преимущественное право мужчины и французский дух монарха лилии: обсуждение Салической правды и создание национального консенсуса во время последней религиозной войны XVI столетия//Религиозные войны во Франции XVI века: новые источники, новые исследования, новая периодизация/Под ред. Ю. Досси и В.В. Шишкина. М.-СПб.: Евразия, 2015. С. 250–252; Малинин Ю.П. Франция в эпоху позднего средневековья. С. 248–262; Giesey R.E. Le Rôle méconnu de la loi salique. La succession royale, XIVe–XVIe siècles. Paris: Les belles Lettres, 2007. .

Речь идет об одном из фундаментальных законов французского королевства, окончательно закрепившемся в правовой практике в XV столетии. Этот закон отстранял женщин и их потомков от наследования французского трона и не мог не отражаться на положении королевы. Французские легисты апеллировали к франкскому Lex Salica , который, правда, регулировал только поземельные отношения, но соответствующие толкования и комментарии к нему юристов XV–XVI вв. позволили королевской власти исключить даже возможность обсуждения на политическом уровне о допущении женщин к трону лилий [465] Cosandey F. De lance en quenouille. La place de la reine dans l'État moderne (14–17e siècles)//Annales. Histoire, Sciences socials. Année 1997. Vol. 52, № 4. P. 799–820. . Салический закон был основан также на представлении о женском непостоянстве, которому были подвержены женщины любого ранга и положения, а также на опасении возможной перспективы иностранного правления в случае, если корона перейдет в слабые женские руки ( tombe en quenouille ). Новозаветные строки « Послания к Коринфянам » апостола Павла всегда помогали средневековым теологам обосновывать власть мужа над женой: « Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог » [466] Первое послание к Коринфянам Святого апостола Павла, 11:3. . Соответственно, знатоки римского права с легкостью могли доказать, что в юридических текстах прошлого, в частности, в Кодексе Юстиниана, римские и византийские императрицы именовались только как жены императора, Августы , их первые подданные, не имея четких фиксированных властных и распорядительных прав и обязанностей, а главное — законодательных полномочий [467] Medici M.-T.-G. Les Femmes, la famille et le pouvoir. Comment les jurists s'accommodent des réalités, et autres observations//Femmes de pouvoir, femmes politiques durant les derniers siècles du Moyen Âge et au cours de la première Rеnaissance/Sous la dir. d'É. Bousmar, J. Dumont, A. Marchandisse, B. Schnerb. Bruvelles: De Boeck, 2012. P. 622–623; Beaucamp J. La situation juridique de la femme à Byzance//Cahiers de Civilisation Médievale. 1977. Vol. 20, № 2–3. P. 149. . Но при этом мало кто отрицал реальную власть и влияние, которыми потенциально могли обладать эти государыни. Тем не менее, всякий раз, когда царствующей или вдовствующей королеве приходилось принимать на себя регентские обязанности, находились силы, главным образом, в лице принцев крови, которые оспаривали ее власть и полномочия. История Франция богата подобными примерами [468] Wanegffelen Th. Le pouvoir contesté. Souveraines d'Europe à la Renaissance. Paris: Payot, 2008. P. 101 etc. .

Ренессансная эпоха, сопровождавшаяся реформационными и секуляризационными процессами, окончательно закрепила рецепцию римского права и вызвала к жизни огромное количество античных текстов и соответствующих примеров прошлого, где женщины во власти проявляли разумную и мудрую самостоятельность. Высказывания гуманистов, благосклонных к дамам вообще (например, Эразма Роттердамского), также добавили свою лепту и способствовали переосмыслению отношения к супруге монарха и ее роли в публичном управлении, отведя ей более значимое место, а сложные политические ситуации, с которыми столкнулись практически все королевы Франции XVI в., окончательно вывели их на государственную сцену, и зачастую — на ключевые позиции [469] История женщин. Парадоксы эпохи Возрождения и Просвещения/Под ред. Н.З. Дэвис и А. Фарж. T. III. С. 404–406; Viennot É. La France, les femmes et le pouvoir. L'invention de la loi. P. 476–482. .

Несмотря на исчезновение рыцарского культа прекрасной дамы, и, как одно из следствий, рост антифеминизма в клерикальных кругах и отчасти среди дворянства мантии, продолжавшего считать жен своей собственностью, в том числе с целью полного контроля над их природным непостоянством (о чем не без доли цинизма писал Мишель Монтень [470] В своем рассуждении «О трех истинно хороших женщинах» (Глава XXXV): Монтень М. де . Опыты. Т. 2. М.: Голос, 1992. С. 452–460. ), равно как приданым и материальными возможностями, постепенно утверждалось более приземленное почитание женщины, в ренессансном духе, где брак рассматривался как духовный и телесный союз, где, помимо супружеских обязанностей, за женщиной признавалось право овладевать интеллектуальным и моральным знанием, ранее закрепленным только за мужчинами [471] Бессмертный Ю.Л. Брак, семья и любовь в средневековой Франции//Пятнадцать радостей брака и другие сочинения французских авторов XIV–XV веков/Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М.: Наука, 1991. С. 302–303; Делюмо Ж. Грех и страх. Формирование чувства вины в цивилизации Запада (XIII–XVIII века). Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2003. С. 581–588. . Впервые об этом открыто заявила уже упомянутая Кристина Пизанская в своей книге « О Граде Женском », а ее мысли были подхвачены гуманистами последующих времен [472] Кристина Пизанская . Из «Книги о Граде Женском» (пер. Ю.П. Малинина)//Пятнадцать радостей брака и другие сочинения французских авторов XIV–XV веков. С. 218–257, 275–279; Sonnet M. L'éducation des filles à l'époque moderne//Historiens et géographes. Association des professeurs d'histoire et de géographie, 2006. Р. 255–268. . Королевский двор был идеальным пространством, где сходились главные политические и культурные нити королевства и которое давало свободу для женской реализации, поскольку этого желали сами короли. Более того, в XVI в. двор Франции стал ассоциироваться часто с королевами и знатными дамами, « Градом женским ».