Елена Калири - Praecellentissimus Rex. Одоакр в истории и историографии

При чтении этого фрагмента возникает ряд недоумений и вопросов: помимо вышеупомянутой нерешительности нападающих выглядят необычными, с одной стороны, последние слова подвергшегося нападению, который, призывая Бога, кажется протестующим и жалующимся на несправедливое нарушение клятвы; с другой стороны, ответ убийцы, который, похоже, связывает свой поступок с личной местью. Кем были те, которого Теодерих назвал «своими» (τοὺς ἐμοὺς)? Было высказано предположение, что он имел в виду историю Фридериха, который, когда Одоакр напал на ругов, обратился к нему в поисках убежища в Новах в Мезии [917], или его отца Февы, который был сослан в качестве пленника в Рим [918]. Еще одна странность касается участи Телы: мы не знаем, когда и при каких обстоятельствах он был возведен своим отцом в цезари. Если это сообщение заслуживает доверия, то меняется перспектива, с точки зрения которой следует интерпретировать королевское достоинство Одоакра. Весьма вероятно, это было чрезвычайное решение: Одоакр, до 489 года действовавший с уважением к традиции, лишь тогда, когда ему пришлось вступить в конфликт с Теодерихом, «был вынужден принять идеологию, предоставлявшую ему поддержку италийской и римской традиции в Италии; и отсюда произошло назначение в 490 году его сына Телы цезарем. Так варвар Одоакр, сформировавшийся в рамках гуннского воспитания и не принявший титул patricius , завершил свой конституционный королевский эксперимент актом, некоторым образом напоминающим о его противнике, римском патриции паннонце Оресте: как Орест сделал своего сына Ромула Augustus , так Одоакр сделал своего сына Телу Caesar» [919]. Кроме того, вследствие того, что сообщает нам Иоанн Антиохийский, еще более странным выглядит то обстоятельство, что Тела был пощажен в ходе зачистки членов семьи и решение о его убийстве было принято только после его попытки вернуться в Италию [920]. Как в 476 году Одоакр, после того, как устранил Ореста и Павла, проявил милосердие по отношению к юному Ромулу, так и Теодерих, после того, как избавился от Одоакра и Оноульфа, пощадил Телу, несмотря на то, что тот был Цезарем и представлял потенциальную опасность. Необходимо понять это исключение из резни, имевшей, как было удачно подмечено, черты нибелунговой сцены [921], поскольку «в тот же день по приказу Теодериха были убиты все люди из войска Одоакра, кто бы где ни находился, вместе со всей его семьей» [922]. Еще более странным является уточнение Иоанна Антиохийского относительно погребения Одоакра: его тело было положено в каменный гроб в еврейской синагоге — подробность, показывающая точное знание местности со стороны источника Иоанна, который, как можно предположить, был западным или, во всяком случае, сведущим в делах Запада. Источники сходятся во мнении о жестокости Теодериха по отношению к побежденным: как сообщает Эннодий, «истребление, угодное Богу, было проведено по всем, даже отдаленнейшим областям» [923], преследование и приказ об их искоренении подтверждает, как упоминалось ранее, Anonymus Valesianus II: in eadem die iussu Theoderici omnes interfecti sunt, quivis ubi potuit reperiri, cum omni stirpe sua [924] [925].

Репрессии не ограничились воинами, суровые меры были приняты также в отношении сторонников Одоакра и сочувствующих ему. Согласно Anecdoton Holderi , Теодерих решил лишить положения всех сенаторов, обязанных своей должностью Одоакру, и только энергичное вмешательство Симмаха убедило его от этого отказаться [926]. Но наиболее обстоятельным является свидетельство Эннодия, который в Vita Epiphani сообщает о том, как Теодерих отдал распоряжение, в соответствии с которым у тех, кто оставался на стороне врага и в годы войны не присоединился определенным образом к его делу, будет отнято право составлять завещание, быть упомянутым в завещании и распоряжаться своим имуществом [927]. Итак, устрашающая программа конфискаций с соответствующими проскрипционными списками. Указание на тех, кто не встал открыто на его сторону во время конфликта, возвращает нас в атмосферу запутанной неопределенности, которая должна была присутствовать на севере полуострова с 489 по 493 гг., в которой переходы на другую сторону и дезертирство — вышеупомянутый пример Туфы является наиболее известным — были, безусловно, многочисленны. Однако ближе к действительности, что мероприятие 493 года было уловкой для изыскания земель и получения патримониев под видом реализации права победителя. Последствия были разрушительны: qua sententia promulgata et legibus circa plurimos tali lege calcatis universa Italia lamentabili iustitio subiacebat [928]. Возможно, что здесь Эннодий намеренно сгустил краски и сознательно преувеличил это известие с целью придать большее значение результатам посредничества, порученного епископу Павии; тем не менее, пусть даже, возможно, преувеличенное, в любом случае должно было казаться, по крайней мере, правдоподобным тем, кто его читал, утверждение, согласно которому universa Italia lamentabili iustitio subiacebat , поскольку жертвы мероприятий Теодериха были plurimi . Отсюда следует, что Одоакр должен был пользоваться поддержкой многих даже на заключительном этапе конфликта. И на этих plurimi обрушилась теперь месть нового короля. Соответственно, оказывались как никогда необходимыми посредничество и примиряющие действия просвещенных людей божьих в лице Лаврентия, епископа Милана [929], и Епифания, просивших об отмене этого распоряжения. Показательна как пример общего места в риторике амброзианского стиля [930]речь этого последнего к Теодериху: Италия была божьим даром готскому королю, который должен проявить свою благодарность, правя с pietas и умеренностью. Таким же общим местом является намек на причину, что не материальное оружие, но божественная поддержка смогла обеспечить добрый исход военной операции. Тем не менее, в пересыпанное общими местами изложение аргументации епископа Эннодий вставляет заслуживающую внимательной оценки информацию: он вспоминает об осаде Павии, когда войска Одоакра, несмотря на превосходство в численности и вооружении, не смогли устоять, поскольку невидимая божественная сила сражалась с небес на стороне Теодериха. Возможно, что это преувеличение, или что он намекает на помощь, на которую, возможно, Одоакр мог рассчитывать со стороны бургундов. Нам неизвестен реальный состав войск противников; уже отмечалось, что касательно остроготов Эннодий говорит о immensa roboris multitudo [931] [932], которые можно сравнить с песчинками или с числом звезд [933].

Результатом, которого достигло посольство, стало всеобщее прощение ( omnibus generaliter errorem dimittemus ) [934], с одним-единственным исключением: подстрекателям злодеяний было запрещено проживать в своих владениях [935]. Послам-епископам удалось ограничить последствия распоряжения Теодериха, предписавшего vir inlustrissimus Урбику [936]— неясно, quaestor sacri palatii или magister officiorum — обнародовать generalis indulgentiae pragmaticum [937]. С этого момента берет начало то, что проготская историография стремится описывать как мирное сосуществование, тридцатилетнее «безмятежное» готское господство в Италии.