Виктор Рутенбург - Очерки истории Италии. 476–1918 годы

Недовольство трудящихся, в первую очередь крестьянства, было на руку Ватикану и представителям наиболее воинствующей феодальной реакции, которые вели упорную борьбу против единого «либерального» буржуазного государства. Используя возмущение крестьян аграрной и налоговой политикой нового государства, Ватикан сколачивал вокруг себя «реакционный антигосударственный блок аграриев и широких масс отсталого крестьянства, контролируемого и руководимого богатыми землевладельцами и попами» [47] «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической партии», М., 1953, стр. 228. . Именно от этого проистекала наибольшая слабость итальянского государства в первый период его существования.

Сохранение феодальных пережитков в деревне и обусловленная этим крайняя нищета массы сельского населения явились основной причиной узости внутреннего рынка, что в свою очередь стало главным тормозом развития капиталистической промышленности. Нищая итальянская деревня была плохим покупателем промышленных товаров и не могла стимулировать своим спросом развития промышленности. Именно поэтому развитие крупной промышленности в Италии затормозилось и происходило гораздо более медленными темпами, чем в тех странах, где разрушение феодальных пережитков произошло в результате аграрной революции или же под мощным напором общего развития капитализма. Обусловленное узостью внутреннего рынка замедленное развитие крупной промышленности снижало ее конкурентную способность, вследствие чего иностранной промышленности удалось завладеть значительной частью итальянского рынка. А это означало еще большее его сужение для национальной промышленности. На внешних рынках итальянская промышленность также сильно страдала от конкуренции передовых капиталистических стран.

В прямой связи с замедленным развитием промышленности находятся такие мучительные для итальянского народа явления, как хроническая безработица и массовая эмиграция. Медленно развивающаяся итальянская промышленность не могла поглотить ту рабочую силу, которую капиталистическое развитие «освобождало» от работы в сельском хозяйстве и в мелком кустарном производстве. Эта выброшенная из деревни и не нашедшая себе применения в городе рабочая сила создавала в Италии искусственное перенаселение. Отсюда массовая эмиграция.

Поток эмигрантов из Италии в конце XIX — начале XX столетия принял огромные размеры. За сорокалетие, предшествующее первой мировой войне, Италию покинуло 5,5 млн. человек.

Кто же были эти люди, вынужденные покидать свою родину? И почему они покидали ее? Это в основном были те, которые не могли прокормиться на родине своим трудом; в поисках хлеба они и бежали на чужбину. По словам В. И. Ленина, «все это нищие, которых гонит из своей страны прямо голод в самом буквальном значении слова» [48] В. И. Ленин , Империализм и социализм в Италии, Сочинения, т. 21, стр. 326. . Отражая настроения, отчаяния, которые испытывали сотни тысяч бедствующих крестьян Италии, поэт Берто Барбарини писал:

С тяжелым чувством покидали эмигранты свою родину. С чувством недоверия и тревоги относились они и к Америке, где надеялись найти работу.

Итальянские эмигранты были поставщиками самой дешевой рабочей силы в наихудше оплачиваемые отрасли промышленности; они населяли «самые тесные, бедные и грязные кварталы американских и европейских городов» [49] Там же. .

Массовая эмиграция сильно подрывала производительные силы нации, ибо она означала подлинное исключение огромной части трудящихся из национального производственного процесса.

Применяя к Италии известное положение Маркса, можно сказать, что итальянский народ страдал одновременно и от капитализма и от недостаточного его развития: наряду с бедствиями, которые нес ему капитализм, он испытывал на себе гнет «унаследованных бедствий, возникающих оттого, что продолжают существовать отжившие способы производства и соответствующие им устарелые общественные и политические отношения».

Это «придало всему итальянскому капитализму отсталый и паразитический характер, затормозило развитие производительных сил, сохранило низкий жизненный уровень трудящегося населения, создало глубокое неравновесие между различными областями, помешало социальному прогрессу» («Основные положения программного заявления Итальянской коммунистической партии»).

Реакционный компромисс, заключенный в ходе Рисорджименто между консервативными господствующими группами — капиталистами и помещиками, лег в основу политического направления объединенного итальянского государства.

Всегда тяготевшая к союзу с наиболее реакционными силами как внутри страны, так и за ее пределами, боявшаяся народа и пренебрегавшая его нуждами, не желавшая разрешить коренных проблем, стоящих перед нацией, и потому не способная выполнить руководящую роль в жизни нации, итальянская буржуазия с первых же дней существования единого государства оттолкнула от себя народ, лишилась его поддержки и тем обрекла себя на политическое бессилие. Она даже отказалась от борьбы за республику и предпочла ей монархию.

Избирательное право оставалось привилегией узкой клики крупных аграриев, промышленников и крупных торговцев. Основная же масса населения — крестьянство, беднейшие горожане, а также большая часть мелкой буржуазии — избирательных прав не имела. В особо бесправном положении находилось крестьянское население Южной Италии и Островов. Почти сплошь неграмотное нещадно эксплуатируемое аграриями и терроризируемое их агентурой (вроде пресловутых «мафии» и «каморры»), оно долго не получало никакого доступа к политической жизни и не имело никакой возможности защитить себя.

Показателем слабости итальянской буржуазии, обусловленной опять-таки ее оторванностью от народа, является тот факт, что она не имела своей сильной политической организации. В Италии существовало много буржуазных партий, но ни одна из них не имела ни устойчивой массовой базы, ни определенной программы, ни прочной организации. После государственного объединения старые политические партии, сложившиеся во времена Рисорджименто, вступили в полосу упадка и разложения. Различия между буржуазными партиями становятся все менее заметными. Отдельные лица и целые группы беспрестанно переходят из одной партии в другую. Депутаты парламента, как правило, представляют собой не какую-то общенациональную партию, а личные и местные интересы. В связи с этим в парламенте нередко возникали самые неожиданные и причудливые политические комбинации.