Степан Темушев - Образование Древнерусского государства

В российской историографии XVII — начала XIX в. господствовала мысль, что в Древней Руси было «правление монархическое, самодержавное», правда, относительно Новгорода часто делалось исключение [354] Пузанов В. В. К вопросу о княжеской власти и государственном устройстве в Древней Руси в отечественной историографии//Славяно-русские древности. Вып. 2. Древняя Русь: новые исследования. СПб., 1995. С. 204. . Начало монархии большинство русских историков обозначенного периода видело в призвании Рюрика, хотя некоторые относили его к более раннему времени (Кий, Аскольд). Относительно реального характера княжеской власти, однако, единодушия не было. Так, если для В. Н. Татищева (и ряда других историков XVIII века — Μ. М. Щербатова, А. Л. Шлецера, Г. 3. Байера, И. Васильева, Е. Филиповского, Г. П. Успенского) власть древнерусских князей была однозначно неограниченной [355] Татищев В. Н . История Российская. Т. 1. М.; Л., 1963. С. 363, 366. Т. 2. М.; Л., 1964. С. 260. Прим. 359. Т. 4. С. 427. Прим. 226. , то по мнению И. Н. Болтина, И. П. Елагина, А. Н. Радищева власть эта была умеренной, «срастворенной» с властью вельмож и народа [356] Пузанов В. В . К вопросу о княжеской власти. С. 206. . Подобную позицию занимал и Η. М. Карамзин, считавший, что князь делился властью с дружиной, а также с «гражданами» (вече), что не могло быть «в державах строгого, неограниченного единодержавия» [357] Карамзин Η. М . История государства Российского в 12-ти томах. Т. I. / Под ред. А. Н. Сахарова. М.; Наука, 1989. С. 163. . Но тем не менее, «Вся земля русская была, так сказать, законною собственностью великих князей…» [358] Там же. С. 164. . В соответствии с уровнем развития исторической науки своего времени Η. М. Карамзин рассматривал функции княжеской власти неизменными, только как административно-судебные и военные [359] Свердлов М. Б. Послесловие//Карамзин Η. М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. II–III. М., 1991. С. 712. .

Для российской историографии XVIII — начала XIX в. было свойственно тесно связывать появление элементов монархической власти с образованием государства [360] Свердлов М. Б. Образование Древнерусского государства (историографические наблюдения)//Образование Древнерусской) государства. Спорные проблемы. М., 1992. С. 62–63. .

На дальнейшее развитие историографии проблем политической истории восточных славян огромное влияние оказала философия Г. В. Ф. Гегеля. По схеме ученого развитие человеческого общества шло в направлении от семьи, через «гражданское общество» к государству. При этом государственность развивалась независимо от внутренних процессов, происходящих в самом «гражданском обществе». В политическом отношении период «гражданского общества» соответствовал периоду «патриархальных отношений», который уже вышел «за пределы связи, существующей благодаря кровному родству» [361] Гегель Г. В. Ф . Философия истории// Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. VIII. М.; Л., 1935. С. 40–41. . Современник Гегеля профессор Дерптского университета И. Ф. Г. Эверс первым применил его схему к истории Древней Руси [362] Ewers I. Р. G . Das Alteste Recht der Russen in seiner geschichtlichen lint Wickelung. Dorpat und I lamhurg, 1826 — Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. / Пер. с нем. И. Платонова. СПб., 1835. . По Эверсу отдельные большие семейства, или роды поселялись «на одном известном пространстве земли» и объединялись между собой «потомком одного общего начальника племени для взаимной защиты против иноплеменников» [363] Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право. С. 351, 352. . Такие объединения могли, по мнению ученого, расходящегося в этом с Гегелем, стать со временем основой для примитивных государств, которые «суть не что иное, как соединения отдельных, бывших дотоле совершенно свободными, родов или больших семейств, под владычеством одного общественного главы» [364] Там же. С. 8. . В то же время первые примитивные государства не являлись результатом внутреннего развития общества, а были только «делом необходимости», чтобы защитить себя от внешней опасности [365] Там же. . Во главе такого государства становился князь, чья власть «утверждалась на том же основании, на каком и власть главы семейства» [366] Там же. С. 355. . Но часть своих прежних прав удерживают главы племен, а семейства и роды «все еще продолжали представлять в себе одно независимое целое» [367] Там же. С. 2. . Эти старые порядки устраняются постепенно законодательной властью, когда начинает «образовываться тесно соединенное во всех частях своих целое государство в собственном смысле этого слова» [368] Там же. С. 229. .

В России второй половины XIX в. относительно происхождения и характера верховной власти господствовала теория «родовых отношений», блестяще сформулированная С. М. Соловьевым (1820–1879). Древней формой общественных отношений славян, как, впрочем, и других европейских народов, согласно Соловьеву, был родовой строй, к моменту призвания варяжских князей уже разлагавшийся. Именно приверженность восточных славян родовым связям препятствовала выделению из их среды собственных князей, почему они и были призваны извне. Но после утверждения княжеской власти родовые отношения не исчезли. Объединившая Русь норманская династия сама усвоила основы родовых связей, которые легли в основу междукняжеских отношений и порядка наследования княжеских столов [369] Шапиро Л. Л. Русская историография с древнейших времен до 1917 г. М., 1993. С. 403–404. . Княжеский род, по Соловьеву, совместно владел русской землей. Старший генеалогически князь выступал по отношению к другим князьям «в отца место», при этом он не мог «считать себя полновластным владельцем родовой собственности, располагать ею по произволу, он был только совладельцем с младшими родичами и распоряжал волостями сообща с ними» [370] Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. М., 1847. С. 13, 19–20. . Что касается наследования верховной власти (великокняжеского престола в Киеве), согласно ученому действовал так называемый лествичный принцип наследования, при котором каждый член княжеского рода «при известных условиях мог достигать старшинства, получать стол киевский, который, таким образом, находился в общем родовом владении» [371] Он же. Сочинения: В 18 кн. Кн. I. Т. 1–2. 1993. С. 319. . Важно, что С. М. Соловьев обнаруживал родовые отношения во всем славянском регионе: «В Западной, латино-германской Европе господствовали в это время феодальные отношения…, в других славянских странах между старшим князем и меньшими господствуют те же самые отношения, какие и у нас на Руси…» [372] Там же. С. 314. . Описывая конкретные примеры междукняжеских взаимоотношений на Руси, исследователь широко сопоставляет их с историей Польши и Чехии [373] Там же. С. 329–331. .