Владимир Захаров - Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

Великий Магистр давно извещён был, что вооружение французов готовилось против Мальты. С февраля месяца непрестанно представляли ему, словесно и письменно, о нужных предосторожностях и средствах к обороне, но он отвергал все сии, самим разумом внушаемые, средства, и, уснув в неизвинительной беспечности, ответствовал всегда Маршалу Ордена, что все готово, когда напротив того, при высадке французов, ничего не было приготовлено к отпору им.

Быв, Членом Верховного Совета более двадцати лет, быв, Членом Государственной конгрегации с самого начала революции, мог ли он не знать обстоятельств, которые известны были последнему Кавалеру? Быв, Членом Следственной Комиссии, разбиравшей в последние дни правления Предместника его, дело о заговоре известного Васалло, мог ли он забыть, что сей глава заговорщиков, в присутствии его самого, отвечал в последнем допросе: «Когда хотите знать, какие были у нас намерения, то спросите у принца Камиля и у Рансижата, они управляли нами!» Сие обстоятельство известно всей Мальте. Ожидали, что первым действием вскоре потом врученной ему Верховной власти, будет удаление сих двух давно запятнанных изменников, но великий Магистр ничего не сделал, и еще поручил первому начальство над земскими войсками, а второму управление орденскими доходами. Так поступая, вопреки общему желанию, и, со вредом общей безопасности, он подверг себя ответу за все то, что от сего последовало. По сему-то, войска под начальством такого предводителя, о неверности которого они знали, взбунтовались, и, рассвирепев в своей верности, бесчеловечно убивали храбрых Кавалеров, которых в правильном своем подозрении против принца Камимля, почли в числе его сообщников. Рансижат не меньше произвел беспорядка в городе движениями якобинской партии, давно им настраиваемой, и дерзким манифестом, присланным к Великому Магистру в самую минуту высадки неприятельской. Великий Магистр показал на минуту вид строгости начальничьей, посадил его в тюрьму, вместо того, чтоб отдать его на виселицу, но через 24 часа потом освободил его, для устройства Ордену гибели и вечного бесславия.

Для чего Великий Магистр в реляции своей из Триеста умалчивает о сем обстоятельстве? Умолчание сие не обнаруживает ли постыднейшую слабость, либо явное согласие с изменниками продавшими Мальту?

В январе 1798 г. Директория нарочно присылала некоего Пуссиельга в Мальту, для устроения мятежнической партии. Он подбирал себе мальтийцев, кои имена записывались у французского Консула, многих подкупал, в том числе Командора Бардоненша, директора артиллериею, Командора де Фе, директора над укреплениями, фонтанами и водяными хранилищами в городе, и Командора Гузара, главного инженера. В вышеупомянутой своей реляции Великий Магистр говорит: "По взятии Мальты французы сами предъявили список многих мальтийцев, давно условившихся с ними в сем предприятии", и объявляет о сем так, как бы ничего прежде о том не ведал. Напротив того, он знал о сем, и задолго прежде, потому что, многие Кавалеры Больших Крестов доносили ему о том, представляя собственные Пуссиельговы письма.

Быв предворен о скором нашествии на Мальту, Великий Магистр долженствовал обратить бдение свое на все предметы, служащие к защите острова, долг его был осмотреть в крепостях артиллерии, исправить у пушек лафеты, изготовить ружья, снабдить зарядами фугасы, экзерцировать земские и регулярные войска, приучить их к строгой подчиненности, перевести порох из загородных магазинов в город, запасти крепости военными и съестными припасами и прочее. Но он, в непростительной своей беспечности не только не рачил сам, о всех сих предметах, но не удостоил ни малейшего внимания и того, что многие члены Ордена ему о сем представляли. Командор Розан, искусный артиллерийский офицер, управлявший последнею осадою Магона, подавал разные представления о способах защиты острова, но его и слушать не хотели.

Если Великий Магистр не имел головы начальничей, то, по крайней мере, долженствовал иметь сердце воина и поручить должность военачальничью тем, которых степень в Ордене к тому призывала, или кого он по праву мог назначить. Сим способом, которого славнейшие Предшественники его не отвергали, корабль правления, в минуту восставшей временной бури, имел бы кормчего, но ничто не могло известь его из его усыпления.

Изнутри чертогов своих, откуда со времени избрания до самого своего отъезда он не выходил никогда, как только на деревенские праздники, принимать рукоплескания народа Великий Магистр поражал всех не деятельностью своею, или, если и давал действовать, то одним предателям Ордена. Башни и крепости остались без провианта, малое количество пороха, розданное войскам, было смешано с землею и толченым углем, лафеты у пушек при первом выстреле рассыпались, и у большой части не доставало зарядов. Не было дано ни одной полевой пушки для защищения ретраншементов, где горсть людей, с двумя или тремя пушками, могли бы задержать дней восемь целую армию. За минуту перед решением о сдаче, Маршал Орденский предложил верные способы продлить осаду, представляя о скором пребытии английской эскадры, но Великий Магистр отвергнул и сие предложение, коим мог спасти Орден, внимая только крикам мятежников, ускоривших гибель оного.

Между столь многими обстоятельствами, обвиняющими Великого Магистра, желали бы мы найти, хотя одно к оправданию его. С радостью мы предложили бы оное, во свидетельство, сколь болезненно нам исчислять все вышеприведенные, но светильник истины, в руке беспристрастного испытателя их печальных происшествий, везде показывает Фердинанда Гомпеша в безумной нерадивости, или сообщником изменников, предавших Орден.

1. По не отрешению им известных предателей от мест ими занимаемых, отчего зависела судьба Ордена: как-то принца Камиля, главнокомандующего над земскими войсками, Боредона Рансижата, управлявшего доходами, что ныне Президент городского Правления в Мальте, Бардоненша, директора над артиллериею, находящегося ныне в той же должности у французов, де Фе, директора над укреплениями, фонтанами и водяными хранилищами, Гузара — главного инженера, нынешнего бригадного шефа в Бонапартовской Армии, и собственного секретаря своего Дублета, что ныне секретарем городского Правления.

2. По упорному его отвержению всех благоразумных мер, предложенных ему словесно и письменно кавалерами, которых всеобщее уважение, представляло ему твердейшими подпорами Ордена, и по возложению им всей доверенности своей на Камандора Сент При, человека, равно ославившегося и поведением своим и согласием с злоумышленниками.

3. По оставлению башен и крепостей без снарядов и без провианта, почему Мальтийцы не могли в них запереться и там защищаться.