Елена Рыдзевская - Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв.

Описываемый здесь шведский поход на Финляндию неизвестен в других ранних шведских источниках и вообще в скандинавской литературе того времени; не знают его и русские летописи. За вычетом довольно шаблонных литературных деталей, для которых автор ХЭ мог обойтись и без какого-нибудь определенного источника, устного или письменного, у нас остаются следующие основные факты: поход на Финляндию при короле Эрике (1222–1250 гг.) под предводительством Биргера ярла, правителя Швеции при Эрике и при своем сыне Вальдемаре, преемнике Эрика; Биргер был женат на сестре Эрика. Затем — подчинение и насильственное обращение в христианство финского племени тавастов, известного в русской летописи под названием «емь»; и, наконец, основание крепости, как полагают некоторые исследователи, на месте, расположенном несколько южнее Тавастхуса [нын. Хяменлинна], в Hakoisten (шведское Haga ).

Это была не первая попытка христианизации тавастов; есть указания и на более ранние, в самом конце XII в. и в течение первой половины XIII в. Первый вообще шведский поход на Финляндию и начало христианизации финских племен относится еще к 1157 г., но после того внутренние распри в Швеции долго мешали предпринять сколько-нибудь серьезные действия с целью подчинения Финляндии; после окончательного утверждения Эрика на престоле в 1234 г. лишь в 1249 г. состоялся большой поход, о котором говорит ХЭ. Возможно, что Биргер не принимал в нем участия с самого начала, а прибыл в Финляндию несколько позже: есть сведения о его отсутствии в Швеции в 1249 г. весной, т. е. в такое время года, когда вероятнее всего и отплыл шведский флот, снаряженный для похода в Финляндию.

Основание шведского укрепленного пункта в земле тавастов могло быть еще до Биргера, заложившего там уже настоящую крепость, делом финляндского епископа Томаса в 20–30-х годах XIII в. Есть предположение, что тому же Томасу, энергичному церковному и политическому деятелю и христианизатору тавастов, принадлежит инициатива шведского похода на Неву в 1240 г., кончившегося для шведов, как известно, полным разгромом и не упоминаемого ни в одном шведском источнике, и что исходной точкой этого похода является, таким образом, не Швеция, а шведская Финляндия.

Какой гаванью на южном финском побережье воспользовались шведы в 1249 г., остается неясным: в землю тавастов оттуда было несколько водных путей.

Упоминание о серебре и золоте, которое прячут тавасты при приближении шведов, является в ХЭ общим местом, неоднократно повторяющимся в ее тексте. Золоту у тавастов, во всяком случае, неоткуда было взяться. Скот они прятали, загоняя его в леса. Для русского историка чрезвычайно интересным является заключительное замечание ХЭ в этом отрывке — о потере русскими земли тавастов: по смыслу оно прямым образом подтверждает, что до того времени тавасты находились с Новгородом в каких-то отношениях подчиненности. Очевидно, это было результатом неоднократных новгородских походов на емь-тавастов, о которых знает летопись начиная с 1042 г. Отношения тавастов с Новгородом осложнялись неприязнью между ними и карелами, постоянными союзниками Новгорода, а это было выгодно для шведского завоевания в земле тавастов. Карелы, по всей вероятности, ходили с новгородцами на емь не только в 1191 г., когда об этом говорит летопись: поход их на емь известен еще под 1143 г., а в 1228 г. они же вместе с ижорой принимают деятельное участие в отражении набега еми на Ладожское озеро. С целью более прочного закрепления за собой захваченной территории Биргер ярл, как мы видим из ХЭ, позаботился о колонизации ее шведами.

Язычниками ХЭ повсюду называет не только финские племена, державшиеся язычества, но также русских, т. е. православных по вероисповеданию, и обращенных в православие карелов.

Швеции грозила большая опасность и тревога от карелов. Они смело и уверенно шли с моря в Меларн и в тихую погоду, и в бурю, по шведским шхерам; чаще всего их рать пробиралась тайком. Однажды вздумалось им сжечь Сигтуну, и сожгли они ее до основания, так что город тот больше уже не поднимался. Там был убит архиепископ Ион; этому были рады многие язычники; радовалась карельская и русская земля тому, что христианам пришлось так худо. Все они [236] Русские и карелы. приободрились после того и принялись воевать. Как я здесь читаю, так и было. Ион ярл был убит в Асканесе; он провел девять лет в походах и ни разу не был дома за это время, и воевал с русскими и ижорой ради господа и святой веры. Вернувшись домой, он в первую же ночь был убит ими [237] Теми, кто напал на Сигтуну. . Его жена бежала в Хундхамар; ее сердце и мысли были полны великого горя и отчаяния. Эта превосходная благородная женщина собрала людей и большую силу и, как мне говорили, всех их перебила на утесе, называемом Eestaskär : все они там расстались с жизнью. И велела вытащить их ладьи на берег и сжечь, потому что ее постигло такое горе. Этой беде помог Биргер ярл, мудрый муж; он велел построить с великим искусством и большим разумением город Стокгольм — прекрасную крепость и хороший город. Все было сделано, как он велел. Это — замок на озере, так что карелы не могли их беспокоить. Я говорю, что это озеро прекрасно, потому что там 19 церковных приходов и семь торговых городов вокруг озера. Там теперь процветание и великая радость, а прежде были горе и глубокая печаль, причиненная им [238] Жителям берегов Меларна. язычниками.

Автор ХЭ здесь прерывает свой рассказ о времени Биргера ярла и обращается к прошлому, к нападению карелов на Сигтуну в 1187 г., но делает это так, что вставное повествование сливается с текстом, относящимся к событиям XIII в.

Утверждая, что описываемые события действительно верны, автор пользуется глаголом läsa , имеющим значение «говорить» (как и русское «читать наизусть») и «читать то, что написано»; если принять второе значение, то ХЭ, следовательно, предназначалась для чтения вслух, как и полагают некоторые комментаторы. Это подтверждается тем, что автор называет в одном месте свое произведение «книгой».

Другие шведские источники говорят не только о карелах, но и о русских как участниках нападения на Сигтуну. Тесная связь карелов с Новгородом выражается в ХЭ в том, что и они и русские радуются успеху набега 1187 г. В XII и XIII вв. в Балтийском море на смену прежним скандинавским викингам IX–XI вв. появились другие — финские и славянские (вендские) по происхождению. Их походы и набеги, обусловленные иными причинами и совершавшиеся в иных окружающих условиях, носили более ограниченный характер, но представляли тем не менее весьма значительную опасность для тех, против кого они были направлены. Разгром Сигтуны и был одним из проявлений деятельности этих новых викингов-карелов (и, может быть, эстов), поддерживаемых в данном случае Новгородом. Памятью об участии эстов в этом набеге являются производные от их этнического наименования местные названия в районе озера Меларна вроде Eestaskär , которое упоминается в ХЭ.