Коллектив авторов - Вера и личность в меняющемся обществе [litres]

Основная дискуссия развернулась по поводу слова «поп». В первом же абзаце наказа консисторским судьям митрополит Платон не упустил возможности упрекнуть автора «Церковного словаря» в недостаточном знании русского языка. Он с удовольствием проинформировал члена Российской академии, что слово «поп» происходит от греческого слова πάπας и соответствует русскому «батюшка» и посему выражает чувство «сыновней привязанности и почтения». Поскольку термин широко бытует в греческой церкви, он не является ни «варварским», ни «подлым». Более того, он используется и в государственных документах, в том числе и в церковных штатах, «конфирмованных Ея Императорским Величеством», а также в синодальной резолюции, которой Алексеев был назначен «протопопом» Архангельского собора. Митрополит отметил, что слова «пресвитер», «поп» и «иерей» являются синонимами и что никто не запрещал Алексееву использовать тот титул, который ему был больше по нраву, добавив, что в переписке с консисторией он всегда подписывался как «протоиерей». Консисторский приговор отметил, что термин «протопоп» был русским эквивалентом греческого «протопресвитерос» (πρωτοπρεσβύτερος); консисторские судьи ссылались на «лист 622 Свитка правил апостольских и отеческих», где слово «протопоп» означало «первенствующего среди попов, или иереев и священников», на петровский манифест 10 августа 1722 года, а также, не без язвительности, на указ Екатерины о награждении «отца протопопа» Алексеева нагрудным крестом.

Платон был отчасти прав: слова «поп» и «пресвитер» действительно были греческого происхождения и использовались как синонимы, наряду с терминами «иерей» ( ιερέας ) и его русской калькой «священник». Так, слово «попы» иногда использовалось вместо выражения «пресвитеры церковные» в ссылках на Послание апостола Иакова (5, 14). Слово «попы» также передавало термин πρεσβύτερος в изложении 31 Апостольского правила и 4 канона Второго Никейского Собора в Ефремовской Кормчей [247].

Тем не менее Алексеев имел также основания для недовольства. В отличие от слов «пресвитер» и «иерей», «поп», разумеется, далеко не всегда выражал чувство сыновнего почтения и привязанности. Не придавало слову «поп» особого авторитета и то, что служба Недели Православия включала анафему протопопу Аввакуму и попу Лазарю, а Димитрий Ростовский назвал одним из «раскольнических» толков «поповщиной» [248]. Поп и попадья были популярными героями народной сатиры, и сравнение с попом было оскорбительным: Алексеев с горечью заметил, что дворянская супружеская пара, которая не была в состоянии позволить себе отдельных выездов и ехала в одной карете, подвергалась насмешкам как «поп с попадьею» [249]. Оскорбившись на титул «архипопа», Платон ненароком подтвердил, что слово «поп» было далеко на комплиментарным. Он даже признал, что выражение действительно могло быть понято как «подлое», хотя и подчеркнул, что запретить его хождение «по всей России» он был не в состоянии. Консисторские судьи, которые обвинили Алексеева в грехе гордыни за то, что он требовал более «важного» титула, также засвидетельствовали, что слова «поп» и «пресвитер» не были взаимозаменяемыми.

Терминология священства действительно отличалась важными нюансами. Так, между префиксами прото– и архи– была существенная разница. Первый, производный от греческого πρώτος , касался, как правило, белого священства и означал старшинство среди равных, в то время как последний ( αρχι ) использовался преимущественно в титулатуре епископов и монашествующего духовенства и указывал на иерархическое господство. Алексеев не испытывал никаких сомнений по поводу префикса прото-, который указывал на его главенствующее положение в среде соборян [250]. Титул «протопресвитер», который когда-то был синонимом слова «протоиерей», к концу XVII века стал исключительной привилегией глав ставропигиальных и дворцовых соборов [251]. В 1744 году московский Архангельский собор стал кафедральным собором Московской епархии и его духовенство было подчинено непосредственно архиепископу. Таким образом, глава Архангельского соборного духовенства, в отличие от своих коллег в Успенском и Благовещенском соборах, не имел права именоваться «протопресвитером», поскольку Архангельский собор не был ни ставропигиальными, ни дворцовым. Это обстоятельство дало повод Платону и консисторским судьям обвинить Алексеева в присвоении высшего «чина» [252]. Алексеев настаивал на том, что он имел полное право именоваться протопресвитером. Именно этот титул был присвоен ему в 1771 году, когда предшественник Платона Амвросий (Зертис-Каменский) поставил Алексеева в «настоятели» Архангельского собора. Консисторские судьи расценили упоминание звания «настоятеля» как превышение полномочий, поскольку это слово описывало игумена или архимандрита, тем самым подтвердив униженное положение соборного духовенства по отношению к монашеству. Между тем слово «настоятель» традиционно означало любого начальника или руководителя, в том числе и старшего священника приходской или соборной церкви [253].

Слова «поп» и «пресвитер» появляются только в новозаветных текстах, в то время как «иерей» означало ветхозаветных священников, в том числе и фарисеев. Так, слово «архиерей» описывало не только христианского епископа, но и Каиафу и фарисеев, судивших Иисуса (Лк 22, 66; Ин 18, 23). Слово «пресвитер» («прозвитер», «просвитер» или «прозвутер»), которое было транслитерацией греческого πρεσβυτέρους (старейшина), означало священнослужителя и проповедника Слова Божия [254]. Термин «поп» в основном описывал иерея как субъекта церковных и мирских законов. Например, Поучение Патриарха Александрийского Иоанна Милостивого адресовано «попам», а не пресвитерам, а Пандекты Антиоха обязуют «попов» повиноваться епископу. Те статьи Кормчей, которые описывают священные обязанности духовенства, а также преступления, наказуемые отлучением от церкви, используют слова «иерей» или «священник», а «поп» фигурирует в правилах, предписывающих наказания за проступки или запрещающих то или иное действие. Так «мирскому попу» (а не иерею или пресвитеру) запрещается постригать в монахи «како бо даст иному, его же сам не имать», а глава, посвященная нарушениям при совершении таинства крещения, озаглавлена «о пьянех попех крестьянских». Русские средневековые законы используют слово «поп», а не «иерей» или «пресвитер», при предписывании наказаний за преступления против духовенства, определении границ юрисдикции органов местного управления или даровании налоговых льгот. В Духовном Регламенте слово «попы» описывает священников, подвергающихся епископскому произволу, «крестовых» или «волочащихся» священнослужителей, а также невежд, потакающих народным суевериям («попы с народом молебствуют пред дубом; и ветьви онаго дуба поп народу раздает на благословение»). Напротив, «пресвитер» обозначает принадлежность к «чину церковному», а также описывает образцового пастыря, способного «проповедать догматы и законы Священнаго Писания» и посему достойного «сугубой чести» [255].