Коллектив авторов - Вера и личность в меняющемся обществе [litres]

Анализируя свои детские ощущения, Вишняков в пожилом возрасте, своим умом ученого, приходит к мысли, что ему в юном возрасте «был более понятен внешний трагизм первых веков христианства, чем само христианство». Он добавляет: «За что собственно страдали люди, было для меня в сущности безразлично; занимательна была лишь декоративная обстановка: жертвоприношения идолам, свирепые игемоны (римские военачальники – гонители первых христиан. – Г. У. ), жестокие тюремщики, сверхъестественные видения, процедура мучений и казней» [491]. Из высказываний Вишнякова следует, что Четьи-Минеи вызвали у него интерес в том возрасте, когда у мальчика возникает потребность в чтении приключенческой литературы, то есть это не было следствием его осознанной религиозности: «Весьма скоро однообразие житий мне прискучило, и я охладел к ним постепенно. A пользу они мне принесли несомненную: я выучился, сам того не замечая, церковнославянскому языку» [492].

Таким образом, в мемуарах Н. П. Вишнякова показано, как религиозный уклад семьи дал толчок гуманитарному развитию личности мемуариста, прежде всего через чтение назидательной литературы.

Семейная сага Вишняковых интересна тем, что дает усложненную характеристику повседневной жизни православного купеческого семейства: строгое следование обрядовой стороне религии не носило характер аскезы, а органично сочеталось у отца мемуариста, П. М. Вишнякова, со светскими развлечениями. Обе его супруги были купеческими дочками, воспитанными в подражании дворянкам, – они не просто умели читать, писать и считать, но знали русскую литературу и немного французский язык, играли на фортепьяно. Н. П. Вишняков пишет, что его отец, женившись на матери в 1824 году, «охотно посещал театр, оперу и драматические представления, и не отказывал впоследствии и своим детям в этом удовольствии. Греховным он ни в каком случае посещение театра не считал. Он любил слушать игру матери на фортепьяно и учил музыке и рисованию своих детей» [493].

На примере истории династии, представленной в издании Н. П. Вишнякова, мы видим что на уровне второго и третьего поколений идет рефлексия относительно поколения родителей, их типа религиозности, исполнения обрядов. Третье-четвертое поколение «старинного» купечества (считая от момента поступления в сословие в конце XVIII века) росло и воспитывалось в эпоху второй половины или последней трети XIX века, было привито нигилизмом литературным и бытовым, хорошо образовано. Высказываясь о старшем поколении, оно имело любовный, но весьма критический взгляд на патриархальные и чистые нравы родителей.

Герасим Иванович Хлудов (1821–1885) – мануфактур-советник и купец первой гильдии – был совладельцем (вместе с братом Алексеем) торгового дома «А. и Г. Ивана Хлудова сыновья». Фирма была основана в 1842 году и торговала бумажной пряжей, производимой на фабрике Хлудовых в Егорьевске Рязанской губернии (сейчас Московская область).

По собственным словам, Герасим Иванович «родился в Москве на берегу Яузы, близ Яузского моста в доме Щёкина». Позже семья переехала на Мещанскую улицу. Герасим с четырнадцатилетнего возраста и в течение сорока лет вел дневник под названием «Памятная книга» [494], где записывал, наряду с семейными событиями, свои впечатления от посещений храмов, театров, прогулок по Москве. Дневнику Герасим Иванович поверял все свои размышления, включая и мысли о своем здоровье и самочувствии. Такие записи почти не встречаются в других дневниках.

Из дневника мы узнаем, что смышленый мальчик с детства отличался тягой к учению. Видя это, отец вначале отдал шестилетнего Герасима в простонародное уездное Адриановское училище, находившееся на соседней Второй Мещанской улице, а когда сыну исполнилось двенадцать лет – в московскую Практическую академию коммерческих наук. С большим рвением подросток окунулся в учебу, и ему особенно нравилось изучать иностранные языки – немецкий и французский. Но через два года ученье пришлось завершить из‐за скоропостижной смерти отца и старшего брата Тараса. Хотя отец на смертном одре сказал о Герасиме: «Не брать из Академии», братья не смогли выполнить волю родителя – ему надо было участвовать в семейной торговле. Купеческих сыновей начинали рано приобщать к семейному бизнесу. Уже с тринадцати лет Герасима брали на Макарьевскую ярмарку – в возрасте девятнадцати лет он записал в дневнике, что едет на ярмарку шестой раз.

Хотя отец Г. И. Хлудова был в юности еще крестьянином из дальнего угла Московской губернии, пришедшим в Москву и поступившим в купечество, Хлудовых никак нельзя было причислить к «темному царству» – они вели необычный для купеческой среды образ жизни. В очерке известного в свое время публициста Д. Покровского, опубликованном в журнале «Исторический вестник» в 1893 году, об усадьбе Г. И. Хлудова было сказано: «Дом свой Герасим Иванович вел на самую утонченную ногу, да и сам смахивал на англичанина. У него не раз пировали министры финансов и иные тузы финансовой администрации. Сад при его доме, сползавший к самой Яузе, был отделан на образцовый английский манер и заключал в себе не только оранжереи, но и птичий двор, и даже зверинец».

Герасим Хлудов обладал литературным даром и утонченным вкусом, обостренно переживал виденное. Он, например, оставил яркий рассказ о дне закладки храма Христа Спасителя в Москве 11 сентября 1839 года: «В восемь часов утра, надевши шинель и взявши свою трость, я отправился к церкви Василия Блаженного, чтобы смотреть церемониальное шествие на закладку Храма Христа Спасителя. Народу всех возрастов было неисчислимое множество, всяк спешил занять себе место, чтобы наслаждаться зрелищем на Венценосного государя и Наследника. Войско было всех родов, как конное, так и пешее» [495].

Герасим Иванович был благочестив в поведении, ценил честность в бизнесе и в семейных отношениях, но не был слишком усерден в исполнении религиозных обрядов. Судя по записям в его «Дневнике», он посещал храм часто, но нерегулярно. Однако он любил ездить в подмосковные монастыри – в Новый Иерусалим, в монастырь св. Саввы в Звенигороде, в Берлюковскую пустынь. В 1838, 1840, 1841, 1863 годах Г. И. Хлудов упоминает в дневнике, что в начале июня совершал паломничество (обычно с кем-либо из четырех его братьев) в Сергиеву Лавру. Эти пешие походы всегда были приурочены к 5 июня, когда отмечалась память св. Сергия Радонежского. В 1863 году в дневнике находим запись, что Хлудов «ходил пешком к Троице» (то есть в лавру) [496].

Для примера взглянем на записи Герасима Ивановича, сделанные в рождественские и новогодние дни в разные годы.