Татьяна Тимофеева - Семейная история. Книга 1

Фамилия Урлапов даёт множество вариантов своего происхождения: в 50 % случаев она имеет русские корни, в 5 % – украинские, в 10 % – белорусские. В 30 % случаев она приходит из языков народов России: татарского, мордовского, башкирского, бурятского и т. д. Тогда фамилия Урлапов могла быть образована от татарского мужского имени Урлап, которое восходит к слову «урлау» – воровать, красть, хищение, кража. Не исключено и её коми-пермяцкое происхождение. Некоторые местные фамилии коми-пермяков указывают на наличие в прошлом языческих имён прозвищного происхождения: Урлапов (ур 'лапа', 'беличья лапа'). В 5 % случаев эта фамилия происходит из болгарского или сербского языков [239] См. http://annales.info/rus/kazak/sibkaz.htm и http://ostrog.ucoz.ru/publ/f/fil_s_g/kazaki_litovskogo_spiska/87-1-0-131 . В дошедших до наших дней источниках её представители встречаются среди знатных людей русского псковского духовенства в XV–XVI вв., её же могли носить их дружинники. Имя Урлап носил, например, легендарный основатель Тамбова.

Потомки Никиты Урлапова также продолжали жить в деревне Усть-Ошинской (Устешинской) Знаменского погоста, пока Иван Михайлов Урлапов [240] Прапрапрапрадед по линии деда по матери С. А. и Е. А. Никифоровых. [1659], дед Фёклы Петровой, не переехал в 1760-х годах в деревню Черноозёрную [241] ГБУТО «ГА в г. Тобольске». Ф. 154. Оп. 8. Д. 34. Л. 350. . А Данила Евсеев Красноусов[1668] [242] Прапрапрапрадед по линии деда по матери С. А. и Е. А. Никифоровых. – внук Якова Красноусова – переселяется из той же деревни Устешинской в Черноозёрную лишь в 1807 году по указу земского суда вместе с многочисленными семьями других крестьян Аевской и Бутаковской волостей. Его сын Пётр [1448] уже был женат на Агафье[1447], и в их семье росли сыновья Степан [1321] и Иван [243] ГБУТО «ГА в г. Тобольске». Ф. 154. Оп. 8. Д. 280. Л. 36об. [1070], а в 1820 году родился сын Ефим [244] Прапрадед по линии деда по матери С. А. и Е. А. Никифоровых. [1066]. К 1829 году и у Перфила Зубова и его жены Фёклы уже появились три сына (Иван [554], Иван 2-й [561] и Павел [567]) и три дочери: Пелагея[558], Евдокия[560], Ненила[564], не считая умерших детей в младенчестве. Всего в семье Перфила родилось не менее 14 детей, выжило не более шести. Многодетными оказались только два сына: Василий[891] (10 детей) и Михаил-младший[575] (13 детей)… Поддерживали родственные связи семьи Красноусовых и Урлаповых и дальше. Так, девица (т. е. оставшаяся незамужней, но уже в годах) Ирина Тимофеевна Урлапова особенно часто становилась крёстной матерью младенцам Красноусовых и, быть может, таким образом реализовывала не только родственные, но и материнские чувства. А вот дочь Перфила Зубова Ненила в 18 лет родила сына Ивана[180] (1853) вне брака. Это должно было стать для девицы в родной деревне бесчестьем, хотя – насколько, в действительности сказать сложно: несмотря на все чтимые церковные заповеди, грехов у российских крестьян было немало. Ненила, вероятно, отличалась особой красотой, имела хорошее приданое или другие привлекательные качества, потому что в 1858 году она всё-таки выходит замуж за Ивана Чернова[565], на пять лет её старше. Впрочем, не исключено, что это и был отец её внебрачного первенца, тоже Ивана, по каким-то причинам не женившийся на ней ранее.

В ревизии того же 1858 года указано, что семейство 63-летнего Перфила Дмитриева Зубова (его отец Дмитрий Стефанов Зубов умер в 1842 году, жены Фёклы Петровой уже тоже не было в живых) состоит из «детей»: Ивана-старшего[554], которому исполнился уже 41 год, Василия[891] с женой и сыном, Михаила-старшего[571] с женой и Михаила-младшего[575]. Ещё один сын Иван[561] умер в 1857 году, оставив после себя бездетную жену[562], которая тоже жила в семье Перфила, пока вновь не вышла замуж за односельчанина Тимофея Телятникова[563]. Кроме того, в семье проживала и 62-летняя жена умершего родного брата Перфила Савина [245] ГБУТО «ГА в г. Тобольске». Ф. 154. Оп. 8. Д. 765. Л. 169об.-171. [1060]. Как видно из этого красноречивого перечня членов большой семьи, родные заботились друг о друге, не оставляли в беде, жили вместе, что было в сибирской деревне, наверное, необходимым условием для выживания. Крестьянская семья вообще воспринималась окружающими прежде всего как родственный, поколенчески нераздельный, а не только чисто супружеский союз. Были ли такие семьи дружными, сказать трудно, но суровые условия жизни требовали сплочённости, хотя не исключали и грубых патриархальных нравов и обычаев. Н. В. Кабакова бесстрастно пишет об этом: «Можно говорить о том, что поскольку крестьянская семья во многом зависела от производственного процесса, то и сами семейные отношения нередко покоились не на эмоциональной привязанности, а на производственной зависимости, господстве и подчинении. Ведь мысль о хлебе насущном в буквальном смысле пронизывала всю крестьянскую жизнь» [246] Кабакова Н. В. Формирование населения южных уездов Тобольской губернии в конце XVIII – первой половине XIX в. С. 139. .

Ничего примечательного не было в том, что в одной семье могли быть два и больше ребёнка с одним именем: при крещении обычно нарекали по имени святого, на день которого приходилось рождение или крещение. У брата Петра Даниловича Красноусова Андрея[1452] 5 января 1803 года родилась первая дочка, назвали её Меланией [1083]. А через год почти день в день, 4 января 1804 года у неё появилась сестрёнка – Мелания-младшая[1084]. Через неделю смерть унесла старшую Меланию, а ещё через год в том же возрасте умерла и Мелания-младшая… Зато братья Михаилы Зубовы выжили оба, женились. И пошли рождаться дети, отцов которых в метриках можно различить только по именам их жён. Для выяснения родственных связей одноимённые дети в семье – сплошная головоломка, хотя, надо отметить, обычно имена повторялись не более двух раз, редко три.

Черноозёрская долго оставалась деревней, но была достаточно перспективной для проживания, с расширяющейся инфраструктурой. Все дома были расположены вдоль озера Чёрного и прилегающей к нему территории. Со временем улицы деревни почти добрались до большого озера Инберень, расположенного восточнее. В 1869 году в ставшем селом Черноозерье, расположенном на коммерческом тракте, было 107 дворов, в которых проживали 265 жителей мужского пола и 136 женского [247] См. об этом в: Поспелов В. А. У истоков рождения района // За урожай. № 75. 1999. 28 сентября. . В селе находились волостное правление и сельский запасный магазин. Статус села Черноозёрская обрела после того, как в 1868 году на средства прихожан там построили новую однопрестольную церковь во имя Николая Чудотворца. Церковь была деревянной на каменном фундаменте, соединена с колокольней и небольшой вместимости. Освящена она была только в 1877 году.

В то же время недалеко от села на речке Саягырке была построена водяная мельница, которая принадлежала одному из самых состоятельных жителей деревни, Михаилу Горбунову, находившемуся в дальнем родстве с Моисеевыми [248] Четвероюродный прадед С. А. и Е. А. Никифоровых. . Теперь селянам не надо было ездить к соседям молоть зерно, напротив, можно было брать плату с тех, у кого мельницы ещё не было.