Татьяна Тимофеева - Семейная история. Книга 1

Семья Петра и Ефросиньи Зубовых в Черноозерье в полной мере оказалась в водовороте времени. Глава семьи избежал мобилизации и в Первую мировую, и в армию Колчака – в более поздних документах причиной названа болезнь. Но не к добру вела его потеря ощущения стабильности и крепости крестьянской жизни. Пётр всё больше замыкался в себе, сказывался больным, в буквальном смысле уходил в себя, в одиночество от ставших чужими соседей-односельчан, в прямом смысле восставших брат на брата. Когда-то большое и крепкое хозяйство его отца Михаила Зубова во времена реквизиций на военные нужды царского правительства, красных и белых пошатнулось, братья Зубовы разделились и стали жить поодиночке. Но всё равно только коров у Петра было 7, и их удалось сохранить, из четырёх лошадей остались 2, посев сократился с 8 до 6 десятин [289] Архив Управления ФСБ России по Омской области. П-9330. Уголовное дело № 1017. 1930. С. 19. Протокол допроса П. М. Зубова. . А семья увеличивалась: в 1918 году в ней было уже трое детей: вслед за Анной родились Дмитрий[67] (умер в 3-летнем возрасте) и Мария[69]. Тем больше забот навалилось на её главу.

Пётр пытался жить по старинке, поддерживать дом, амбары, сеять и содержать скотину, а время жёстко требовало определяться, хоть как-то осознать смысл быстро менявшихся условий жизни и хозяйствования. Использование наёмных работников повлекло за собой лишение Петра Зубова избирательных прав. Цели создания в селе «ячейки» партии большевиков были ему явно не понятны или не приемлемы, и участвовать в этом он не хотел. Черноозёрский сельский Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов в основном только требовал продналог, то есть «обирал» кулаков и середняков, к которым принадлежал и Пётр. Тем не менее, по утверждению его сына Александра, он даже входил в Совет, но недолго. Ефросинья ни в каких делах села не участвовала и не отрывалась от хозяйства и детей: в 1921 году на свет появилась дочь Пелагея[72], в 1925 – долгожданный сын Василий[74].

Наступление советской власти не могло обойти стороной «идеологический фронт», напротив, именно в этой сфере для нового режима была нетерпимой любая конкуренция, любое противостояние. Поэтому преследования и гонения обрушились на церковные учреждения, на церковь и религию в целом. Новая вера в коммунизм как светлое будущее всего человечества должна была стать единственным духовным ориентиром для всего населения Советского государства. Ни в источниках, ни в воспоминаниях жителей Баженова и Черноозерья нет сцен разорения церквей, уничтожения икон – неужели это проходило при молчаливом согласии, равнодушии сельчан? Ведь в этих храмах крестили, венчали и отпевали предков и их самих… Во всяком случае, активного противодействия «безбожная власть» не встречала, можно найти лишь отдельные факты протеста: так, 13 декабря 1936 года 600 человек верующих села Баженово отправили жалобу не кому-нибудь, а самому «председателю ВЦИК» в Москву, в которой написали, что ещё 20 октября 1935 года баженовский сельсовет ссыпал в церковь овёс чужих колхозов. После канцелярской волокиты в марте 1936 года церковь всё же освободили от овса – но как же до этого могли проходить там службы? В июне 1936 года председатель того же сельсовета Шипицын приказал сломать деревянную ограду церкви и огородил ею сельсовет [290] ГИАОО. Ф. Р-437. Оп. 6. Д. 476. Л. 9. . А в 1938 году выходит постановление о закрытии церкви и передаче её для использования «на культурные нужды» села… [291] ГИАОО. Ф. Р-437. Оп. 6. Д. 476. Л. 4. Председатель баженовского сельсовета указывает, что вследствие «развала общины» церковное здание никем не используется и приходит в ветхость как бесхозяйственное. В течение положенного срока община верующих будто бы отказалась взять в бесплатное арендное пользование помещение церкви. В конечном итоге райисполком выносит постановление № 86 о закрытии церкви в Баженове [292] ГИАОО. Ф. Р-437. Оп. 6. Д. 476. Л. 6. . В эти же годы прекратил действовать и Никольский храм в Черноозерье.

Большевистская власть, с подозрением относящаяся к любому индивидуализму и предприимчивости, очень рано взяла в Сибири курс на создание различных сельскохозяйственных артелей, товариществ. В Баженове ещё в конце 1918 года было образовано сельскохозяйственное товарищество под названием «1-е Баженовское», и численность его тогда составляла 1004 человека (среди которых были даже жители Омска и Тюкалинска) с районом обслуживания в 42 селения [293] ГИАОО. Ф. Р-1183. Оп. 1. Д. 54. Л. 184. . Однако постепенно его члены отошли от дел, многие перестали платить членские и страховые взносы. Ситуация в товариществе была далека от нормальной: мельница работала с перерывами, отчётная документация была в запущенном виде, что использовало руководство, присваивавшее или пропивавшее общие средства. Между тем, время не стояло на месте. Обрабатывать землю по старинке, без сельскохозяйственной техники становилось всё более неэффективно и, в конечном счёте, невыгодно. Крестьяне не могли в индивидуальном порядке купить дорогой трактор, а советской власти для «конечной победы» революции требовались интенсификация сельскохозяйственного производства, форсированная индустриализация в промышленности. Во имя этой цели было решено коренным образом поменять только установившийся уклад жизни крестьян-единоличников. В 1929 году И. В. Сталин произнёс слова «великий перелом» [294] Сталин назвал 1929 год «годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства» и недвусмысленно заметил: «Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». И. В. Сталин «Год великого перелома: к XII годовщине Октября». Правда. 3 ноября 1929. , и в масштабах всей страны началась срочная добровольно-принудительная организация коллективных хозяйств на земле, колхозов, что означало резкий поворот в сторону создания мобилизационной экономики с предельной концентрацией ресурсов в руках государства.

Всё происходило сравнительно быстро, и возможности противостоять обобществлению земли и скота у крестьян практически не было. Поначалу стали создавать организации, связанные с сельскохозяйственной техникой. Повсеместно появлялись машинные и молочные общества. Так, в 1928 году в Баженове сразу организовались несколько машинных сельскохозяйственных товариществ: «Партизан», «Совет», «Сибиряк», «Организатор», «Трудовик». Последние два впоследствии были реорганизованы в колхозы [295] Колхозы и МТС Омской области в 1935 году. Омск. 1936. Л. 152, 153. . В селе оживилась культурная жизнь, несколько раз приезжали даже «настоящие артисты» окружного политпросвета, чего ранее не бывало [296] Газета «Рабочий Путь». 1927. № 37. . Но до представлений ли было сельчанам, когда у многих рушились основы столетиями налаженной жизни, отбирались скотина, дома, надежда на будущее, а то и сама жизнь? Массовый и срочный сгон крестьян в колхозы вызывал неминуемое сопротивление. Зажиточные крестьяне резали скот и сокращали посевы. Всё это повлекло немедленную жёсткую реакцию со стороны окрепшего сталинского режима. Основные активные действия по коллективизации пришлись на январь – начало марта 1930 года, после выхода Постановления ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 года «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» [297] Постановление ЦК ВКП(б). «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» 5 января 1930 г. . Угроза массовых крестьянских волнений вызвала стремление избавиться от их потенциальных зачинщиков, и на селе начались массовые аресты, объявленные потом «перегибами». Но в их жернова попали миллионы человеческих судеб.