Виктор Таки - Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 [litres]

Обресков уверил молдавских и валашских бояр, что позаботится об их безопасности, как бы ни складывались дальнейшие переговоры с Османами [115] Как сообщал Обресков Панину 19 января 1773 г. Цит. по: Дружинина Е. И. Кючук-Кайнарджийский мир. С. 237. . Под конец Бухарестского конгресса он передал османскому представителю Абдур-Резаку «некоторые условия», на которых Россия была готова вернуть княжества Османской империи [116] Обресков – Абдур-Резаку. 4 февраля 1773 г. // Ульяницкий. Дарданеллы, Босфор. С. ccxli – ccxliii. . Порта должна была обязаться «признавать и почитать духовенство с должным оному чину отличием», а также «не препятствовать, каким бы то образом ни было, исповеданию Христианского закона» или восстановлению церквей в княжествах [117] См. § 4 и 2 статьи 20 проекта мирного договора, переданного Обресковым Абдур-Резаку и опубликованного в: Дружинина Е. И. Кючук-Кайнарджийский мир. С. 345, превратившиеся в § 4 и 2 статьи 16 Кючук-Кайнарджийского договора: Договоры России с Востоком / Ред. Т. П. Юзефович. СПб.: Бакст, 1869. С. 32–33. . Порта также должна была воздержаться от взимания каких-либо военных поборов с княжеств. Вместо этого османское правительство должно было отменить все прошлые долги княжеств, а также освободить их от уплаты дани на двухлетний срок. Молдавские и валашские земли, раннее отчужденные под контроль османских крепостей, должны были быть возвращены княжествам, которым причиталось «пользоваться теми же самыми выгодами, коими пользовались они во время царствования, достойной памяти, султана Мегмеда Четвертого» [118] В соответствии с просьбами бояр Обресков требовал от Османов возвращения монастырям и частным землевладельцам княжеств земель, которые были незаконно отчуждены в райи пашами крепостей Хотина, Бендер и Брэилы. См. статью 20 проекта мирного договора: Дружинина Е. И. Кючук-Кайнарджийский мир. С. 345–346. Обресков передал эти условия Абдур-Резаку в последний день Бухарестского конгресса 8 марта 1773 г.: Ульяницкий . Дарданеллы, Босфор. С. cclvi – cclvii. Спустя 16 месяцев все эти положения вошли в текст Кючук-Кайнарджийского мира: Договоры России с Востоком / Ред. Т. П. Юзефович. С. 32–34. . Наконец, согласно условиям, переданным Обресковым Абдур-Резаку, представители России в Константинополе получали право «говорить в пользу сих двух Княжеств» и Порта обязывалась «внимать оные с сходственным к дружеским и почтительным державам уважением» [119] См. § 11 статьи 20 проекта мирного договора: Дружинина Е. И. Кючук-Кайнарджийский мир. С. 346, ставший § 10 статьи 16 Кючук-Кайнарджийского мира: Договоры России с Востоком / Ред. Т. П. Юзефович. С. 34. В отличие от итальянского текста договора, подписанного как российским, так и османским представителем (Recueil des principaux traites d’ alliance / Ed. G. von Martens. Gottingen: Jean Chrétien Dietrich, 1791. Vol. 2. P. 304, 306), в русском тексте договора было пропущено слово «представления», что сделало его несколько неправильным с грамматической точки зрения. См.: Договоры России с Востоком / Ред. Т. П. Юзефович. С. 34. .

Условия, сообщенные Обресковым, не соответствовали валашским ожиданиям. Через год после окончания переговоров в Бухаресте бояре писали Екатерине Великой, что условия эти ввергли их «в пропасть печали и отчаяния». Бояре снова напомнили императрице о ее манифесте и обещании освободить княжества, а также упомянули о своем вкладе в победы российского оружия. Бояре опасались, что, если Россия не защитит свободу княжества, «тиран, обезумевший от произошедшего, изменит форму нашего правления [и превратит его] в пашалык ‹…› и заставит народ поменять закон» [120] См. их обращение к Екатерине II от 30 марта 1774 г.: Genealogia Cantacuzinelor / Ed. N. Iorga. P. 514–518. Одновременно в своем обращении к Румянцеву бояре нарисовали перед российским главнокомандующим перспективу вхождения «знаменитой Дакии» в Российскую империю. Они также предложили Румянцеву почетный титул «Дакийский» еще до того, как Екатерина Великая пожаловала ему титул «Задунайский»: Ibid. P. 519–521. . Накануне возобновления мирных переговоров, приведших к заключению Кючук-Кайнарджийского мира летом 1774 года, валашские бояре испросили разрешение у Румянцева отправить Михая Кантакузино в Санкт-Петербург, чтобы просить императрицу и ее министров о «спасении и избавлении от ига тирании» [121] См. обращение бояр к Екатерине Великой от июня 1774 г., а также их письма Н. И. Панину, Г. А. Потемкину, Г. Г. Орлову и З. Г. Чернышеву: Ibid. P. 524–525, 529–532. . Валашские бояре также призвали российского главнокомандующего печься об «укреплении свободы нашего народа» на предстоящих переговорах с Османами [122] См. обращение бояр к Румянцеву от 10 июля 1774 г.: Ibid. P. 526. Хотя опубликовавший это обращение валашских бояр к Румянцеву Николае Йорга указал его дату как 10 июля 1774 года, по-видимому это описка и в действительности обращение бояр к Румянцеву было составлено 10 июня 1774 г. В пользу такого предположения говорит то обстоятельство, что 10 июля русско-турецкие переговоры завершились подписанием Кючук-Кайнарджийского мира. . Они предложили поставить княжества под коллективную гарантию России, Австрии и Пруссии в случае, если не будет возможности остаться под «непосредственным управлением Православия и всемогущего самодержавия России» [123] Валашские бояре – Румянцеву. 13 июня 1774 г. // Ibid. P. 533. .

Действия валашских бояр в последние месяцы перед заключением Кючук-Кайнарджийского мира свидетельствуют об их реакции на формулы замирения, последовательно предлагавшиеся российской стороной. Так, в июне 1774 года они выразили согласие с уподоблением статуса Валахии Рагузской республике, платившей дань Порте лишь раз в три года и представленной в османской столице консулом [124] Ibid. . Эта формула впервые появилась в проекте мирного договора, переданного Обресковым Абдур-Резаку при завершении переговоров в Бухаресте в марте 1773 года [125] См. § 8 и 9 статьи 20 проекта мирного договора: Дружинина Е. И. Кючук-Кайнарджийский мир. С. 345. Бывший российский министр-резидент в Константинополе, по-видимому, полагал, что вассалитет позволит обеспечить права и привилегии Молдавии и Валахии, гарантию которых Екатерина Великая предоставила боярским делегациям в 1770 г. . Когда стало ясно, что их более смелые предложения о переходе в российское подданство или под коллективный протекторат России, Австрии и Пруссии нереализуемы, Рагузская модель стала для бояр способом добиться, «чтобы не вмешивалось в нашу страну угнетение тирании» [126] Валашские бояре – Румянцеву. 13 июня 1774 г. // Genealogia Cantacuzinelor / Ed. N. Iorga. P. 534. . Когда они узнали, что заключенный мирный договор не содержит упоминаний о Рагузской республике и лишь ссылается на «[выгоды], коими пользовались [княжества] во время царствования, достойной памяти, Султана Мегмеда Четвертого», они поспешили предоставить Румянцеву детальное описание этих привилегий. Последние включали избрание господаря из местных жителей, его высшую юрисдикцию в уголовных делах и гражданских тяжбах между христианскими подданными и мусульманами, запрет османским войскам вступать на территорию княжества, а также свободу торговли для валашских подданных [127] Anaforaua Mitropolitului Țării și a celorlalți boieri pentru privileghii către contele Romanțov după închierea păcii. 10 июля 1774 г. // Ibid. P. 537–540. . Узнав об обретенном Россией праве «говорить в пользу княжеств», бояре поспешили определить эту прерогативу как право «защищать права нашей страны в соответствии с договорами» [128] См.: Alte trei ponturi adaogite în anaforele către Măria Sa Impărătească și către contele Panin date prin prințul Potemkin // Ibid. P. 540. .