Энн Гленконнер - Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы [litres]

Это была чудесная игра: мы крались по коридорам, наталкивались друг на друга, разражались хохотом. Игра могла длиться часами, если кто-то оказывался особо хитрым или терпеливым. Глен для такой игры подходил идеально – здесь было полно укромных уголков и лестниц. Нам это очень нравилось. Игра напоминала мне «Темную игру», в которую мы с Кэри играли с Билли Уильямс: она выключала весь свет и пыталась найти нас, а мы убегали, наталкиваясь на мебель и хихикая в темноте. В нашей жизни всегда есть нечто такое, порой самое простое, что делает тебя невероятно счастливым – игра в прятки с детьми и Колином и «Темная игра» с любимой сестрой и гувернанткой стали самыми счастливыми воспоминаниями моей жизни.

В августе по пути из Балморала в Глен приезжала принцесса Маргарет со своими детьми, Дэвидом и Сарой, и их няней Самнер. Принцесса играла на рояле, пела «Чаттануга-чу-чу» Глена Миллера, а мы все ей подпевали. Дети эту песню просто обожали. Днем они играли все вместе, а взрослые ездили на Эдинбургский фестиваль.

В Глене у нас был камердинер-итальянец по имени Элио. Как-то вечером, когда мы вернулись, Элио подошел ко мне и сказал:

– Леди Энн, вечером произошло нечто необычайное. Вы должны спросить об этом няню Барнс и няню Самнер.

На следующее утро я спросила у Барбары, что случилось, и она ответила:

– Мы с няней Самнер уложили детей, и тут появился возбужденный Элио. Он позвал нас посмотреть на что-то. Мы выглянули из окна и увидели в небе парящий объект в форме сигары с зелеными огнями. Он был похож на НЛО. Он двигался над долиной и холмами, а потом исчез.

Я рассказала об этом принцессе Маргарет, и она спросила:

– Что они пили?

Но, когда мы пошли туда, где наши няни видели тот предмет, оказалось, что весь вереск примят. Колин позвонил на ближайшую авиабазу – может быть, у них было какое-то объяснение, но и они ничего не могли сказать. В последующие дни другие люди видели нечто подобное в Пиблзе и других местах. Мы так и не узнали, что это было. НЛО больше никто не видел, но каждый август мы собирались с принцессой Маргарет, и наши семьи были очень счастливы в Глене.

Мы проводили время не только в Глене, но и в Холкеме с моими родителями, устраивали пикники на пляже, гуляли по сосновым лесам, собирали шишки и ракушки. Кэри и Сара тоже приезжали со своими семьями. Кэри жила неподалеку от Холкема. Она вышла замуж за Брайана Бассета, друга королевы-матери, и много времени проводила в Беркхолле, шотландском поместье королевы-матери. Там была отличная рыбалка. Кэри отлично ловила рыбу, лучше многих мужчин, что их очень раздражало. Она привозила к нам сыновей на пикники, и наши дети отлично ладили друг с другом.

Сара тоже вышла замуж. Вместе с Дэвидом Уолтером и двумя сыновьями она жила в Пертшире. Муж Кэри, Брайан, недолюбливал Колина, а вот с Дэвидом Колин отлично поладил, и, когда мы приезжали к ним с детьми, нам всегда было очень весело. Дети устраивали костры возле речки, а Сара водила их смотреть на рыжих белок. Летом Сара приезжала в Холкем со своими таксами, и мои двойняшки с удовольствием гуляли с ними по дюнам. Потом мы все вместе отправлялись ловить крабов. Наловив целые корзины, мы переворачивали их и наблюдали, как крабы спешат назад в воду.

Я учила всех детей ходить под парусом по речкам Бернэм-Овери, как когда-то меня учила мама. Не знаю, удалось ли мне передать свою страсть детям. Парусный спорт будит в людях все худшее, и, думаю, я была слишком резка. Просьбы мгновенно превращались в требования – наверное, из-за риска: на воде четкость важнее вежливости. Поэтому на реке я отдавала приказы:

– Тяни! Нет, не это!

Хотя дети не привыкли к парусному спорту, приезжать в Холкем они любили. Им там нравилось все. В жаркий день можно было купаться в фонтане и целыми днями гулять по парку. Я рассказывала детям об адмирале Нельсоне, о том, как он рос в соседнем городке, бродил по берегам тех же речек, где мы ходили под парусом, смотрел на море, мечтал о подвигах и морских сражениях.

Когда двойняшки стали старше, мы часто проводили Пасху и Рождество на Мюстике. Каждый год мы устраивали конкурс пасхальных шляпок, и девочки его просто обожали. Мэй все делала сама, а Эми просила помощи у Колина, и тот с большим энтузиазмом ей помогал. В один год победу одержала Эми – вместе с Колином они сделали шляпку «Золотые локоны» с золотыми прядями в волосах. В следующем году он проделал дыру в тыкве, и Эми надела ее, как водолазный шлем, дополнив маской и трубкой. В этих конкурсах участвовали все, и взрослые тоже – помню, как Бьянка Джаггер дефилировала с приколотым к волосам кактусом.

Но, конечно же, чем лучше детям было дома, тем меньше хотелось им возвращаться в школу. Я ничего не могла сделать, чтобы хоть как-то облегчить расставание. Не знаю человека, который с теплотой вспоминал бы отъезд в пансион – принц Чарльз писал из Гордонстауна длинные письма моей маме, в которых рассказывал, как ему хочется вернуться домой, и жаловался на бесконечные недели без каникул: самый длинный семестр длился четырнадцать недель.

Когда в школе училась я, родители навещали нас раз в год, а условия жизни и учебы были далеки от идеальных. Шла война, то и дело случались воздушные тревоги. Засохший хлеб возвращали в печь, чтобы дать ему вторую жизнь. Мы получали пять леденцов в неделю, и я прятала их в юбке моей куклы, чтобы их не украли. До сих пор с отвращением вспоминаю омлеты из яичного порошка.

Мои дети учились в хороших школах, и их радостно встречали дома на каникулах. Когда мы жили в Лондоне, нам каждую неделю доставляли свежие продукты из Глена. Их отправляли с ночным поездом, и наш камердинер встречал груз утром на вокзале Кингс-Кросс. Школы за это время сильно изменились. Я могла часто брать детей домой и навещать их. Все выходные они проводили дома. Иногда они больше времени проводили вне школы, чем в ней.

Но, несмотря на все мои усилия, Чарли, став взрослым, вспоминал нас с Колином как «совершенно далеких людей». Он был прав, но, пока он этого не сказал, я об этом даже не задумывалась. Только когда у нас появилась Барбара и я увидела, как складываются ее отношения с моими детьми, я поняла, что есть другой вид материнства. А со старшими детьми я вела себя не совсем правильно. К сожалению, когда я это поняла, дети уже выросли.

Сейчас я наблюдаю за своей дочерью Мэй и прихожу в восторг. Как ей удается работать с полной загрузкой, поддерживать мужа и воспитывать детей безо всяких нянь! И при этом она гораздо активнее участвует в их повседневной жизни, чем я когда-то. В сравнении с подругами моего поколения я была хорошей матерью, но когда я сравниваю себя с поколением моей дочери, то понимаю, как сильно все изменилось.