Энн Гленконнер - Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы [litres]

Но после долгих счастливых лет семейной жизни брак дал трещину. Однажды Кристофер позвонил мне и сказал:

– Анастасия сыта мной по горло. Она велела мне уходить. Можно мне пожить у тебя?

Он приехал на мою ферму в Норфолке. Мы не знали, как долго это продлится, сменит ли Анастасия гнев на милость, и не закончится ли этот брак разводом.

Мой дом находился в небольшой деревне, а много ходить Кристоферу было тяжело, и я купила ему трехколесный велосипед, чтобы он мог кататься по окрестностям. Вид взрослого человека на трехколесном велосипеде мог показаться странным, но зато он мог без труда добраться до паба – и собственный вид его не смущал. С годами он свыкся со своими особенностями и твердо решил: если кому-то что-то не нравится, то с такими людьми не стоит и знаться.

Я беспокоилась, что он может упасть и не подняться, но мне не хотелось быть слишком навязчивой матерью великовозрастного сына. Поэтому я просто говорила:

– Возвращайся домой не позже половины двенадцатого или позвони мне, чтобы я знала, что с тобой все в порядке.

В один день в половине двенадцатого он не появился. И не позвонил. Я начала представлять себе всякие ужасы – как он лежит посреди дороги или в канаве и не может подняться. Я вскочила с постели, набросила плащ на ночную сорочку и поехала в паб. Увидев его велосипед возле паба, я пришла в ярость: Кристофер просто забыл мне позвонить. Я ворвалась в паб и принялась орать:

– Как ты мог?! О чем ты вообще думаешь?! Я так волновалась!

Кристофер был так потрясен, что не смог даже ничего ответить. Я выволокла его из паба и привезла домой.

На следующий день, когда я немного успокоилась, он сказал:

– Прости, что я тебе не позвонил. Но я познакомился с совершенно замечательной женщиной!

– А как же Анастасия и дети?

Хотя Кристофер и Анастасия любили друг друга, их жизнь была слишком несбалансированной, слишком неравной. Они решили развестись – вполне мирно, и Кристофер по-прежнему участвовал в жизни дочерей. А на той замечательной женщине из паба он женился. Хотя мне было жаль, что первый брак у него не сложился, мы с Колином очень радовались, что он встретил женщину, которая его обожала. Джоанна стала частью семьи. Кристофер очень радовался, что она отлично поладила и со мной, и с Колином. Жизнь Кристофера наконец-то определилась. Он был страшно рад, что теперь нам не нужно беспокоиться о нем, потому что Джоанна взяла все эти заботы на себя.

Мне было за семьдесят, и я вдруг оказалась совершенно независимой женщиной. За Колином присматривал Кент, Кристофера поддерживала Джоанна, двойняшки выросли, обязанности фрейлины, к сожалению, остались в прошлом. Наконец-то я могла полностью расслабиться. Я всегда любила путешествовать, и теперь я принялась спонтанно кататься по всему миру с друзьями – причем некоторые из них были столь же эксцентричными, как и Колин.

Мэри-Анна Мартен [48]была замечательной женщиной. Мы дружили много лет, пока она, к моему глубокому сожалению, не умерла в 2010 году. Она часто звонила и спрашивала, не хочу ли я куда-нибудь съездить. Самая странная наша поездка – это поездка в Россию. Прежде чем мы отправились, Мэри-Анна, отличавшаяся весьма плотной фигурой, заявила:

– Еда в России просто отвратительна. Я заказала в «Хэрродсе» пармской ветчины, и окорок доставят к тебе. Заплатим пополам. Пармскую ветчину можно есть в любое время дня и ночи.

За два дня до выезда к дому подъехал минивэн из «Хэрродса». Посыльный позвонил в дверь и вручил мне огромный сверток. Он весил целую тонну. Не знаю, как нам удалось провезти его через таможню, но мы все же привезли его в Москву. В номере было очень жарко, комнатка была крохотной. Я решила положить окорок на подоконник.

Среди ночи нас разбудило карканье и хлопанье крыльев. Открыв штору, я увидела, что к нашему окороку слетелись все птицы Москвы. На следующий день мы срезали уцелевшие ломтики, захватили их с собой и отправились в парк, где Мэри-Анна должна была с кем-то встретиться. Этот «кто-то», к моему ужасу, оказался киллером! Мэри-Анна объяснила мне цель поездки, только когда мы оказались в парке.

Она говорила по-русски и была уверена, что ее дочь случайно вышла замуж за русского шпиона. И тогда она решила встретиться с таким человеком, чтобы обсудить, как «избавиться» от зятя. Я нервно ерзала на скамейке, а Мэри-Анна беседовала с мужчиной зловещего вида чуть поодаль. Я была уверена, что сейчас нас арестуют. Когда она вернулась, я спросила:

– Ну как? Ты наняла его?

– Не думаю, что все получится, как я задумала. Возникла пара трудностей.

Когда она отказалась от этой идеи, я вздохнула с облегчением. Еще легче мне стало, когда мы обе покинули Москву. Мы полетели в Самарканд, где Мэри-Анна покупала яркие кафтаны и массу украшений. Куда бы она ни отправилась, вокруг нее собиралась огромная толпа. Со временем мы поняли, что все считали ее реинкарнацией Екатерины II. Люди пытались прикоснуться к ней, думая, что это принесет им удачу. За нами следовала целая толпа. Я привыкла к такому, когда путешествовала с принцессой Маргарет. Хотя сейчас все было не так, но, когда Мэри-Анна шла куда-то, я привычно следовала за ней, отмахиваясь от всех, кто хотел ее потрогать.

Мэри-Анна была полна сюрпризов. Когда мы возвращались, оказалось, что у множества пассажиров скрутило животы. Мэри-Анна тут же нашла решение. В ее сумочке оказалось лекарство, которое больше не продают без рецепта, потому что в его состав входит морфин, и она стала расхаживать по проходу, угощая микстурой всех желающих. К концу полета все почувствовали себя лучше.

– Как удачно получилось, – сказала я. – Ты всегда носишь это средство в сумочке?

– Да, дорогая. Никогда не знаешь, когда оно может понадобиться.

Очень характерно для Мэри-Анны. Поездки с ней становились настоящим приключением – со мной случалось много всякого, но мне никогда не приходило в голову нанимать киллера.

Когда я не путешествовала по миру с друзьями, то проводила время в Норфолке. Мне удалось обрести гармоничный баланс между увлечениями и спокойной жизнью. В 2005 году Мэй обручилась с Антоном Кризи, своим давним другом.

Эдди, граф Лестер, любезно предложил устроить свадьбу в церкви Святой Витбурги, а прием – в парадных апартаментах Холкема. Я была очень тронута этим жестом, потому что Холкем играл очень важную роль в нашей жизни. Я сама выходила замуж в этом замке в 1956 году и была рада, что моя дочь сможет поступить так же.

Я занималась цветами, как когда-то сделала мама на моей свадьбе. Мэй надела мою тиару. Она была совершенно очаровательна. Эдди произнес речь. Потом поднялся Колин и экспромтом произнес замечательный, юмористический тост.