Кирилл Соловьев - Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века

М. О. Гершензон, многие годы сотрудничавший со Струве, предлагал взглянуть на проблему иначе: социализм — это нравственное начало, путеводная звезда. По словам публициста, философа, общественного деятеля Г. А. Ландау, русская интеллигенция лишь «околачивалась» около социализма, не будучи способной искренне принять его основные положения, равно как и отвергнуть его. Соответственно, программа наиболее амбициозного политического объединения не должна порывать с социализмом, но должна предложить то, что может объединить все общественное движение: а именно программу политического освобождения. Эту точку зрения разделяли и некоторые социалисты: например, Е. Е. Лазарев и В. К. Дебогорий-Мокриевич.

Споры шли вокруг социализма. Он был интеллектуальным вызовом конца XIX века. Эту повестку ощущали публицисты разных взглядов. Беспрестанно сражался с марксизмом Б. Н. Чичерин. Но он был практически одинок в своей борьбе. Народнические построения перенимали в правительственных кругах. Об отчуждении частновладельческой земли рассуждали многие сановники империи: А. С. Ермолов, А. Н. Куломзин, Н. Н. Кутлер. Ярчайший представитель русского консерватизма К. Н. Леонтьев с интересом слушал рассказы Л. А. Тихомирова о современных социалистических учениях. К удивлению последнего, Леонтьев с воодушевлением отнесся к перспективам социализма в России.

Для молодых людей идейный выбор чаще всего был проще. Как вспоминал Н. П. Анциферов, в 1905 году гимназисты Киева делились на две группы: на эсеров и социал-демократов. Такой вопрос обычно и задавали товарищу: «Ты эсер или социал-демократ?» Как будто третьего не было дано. Причем стороны спорили, кто из них левее.

Эсеры с Михайловским и Лавровым в руках говорили, что они левее. Жертвенный героизм «сознательной личности», «кровь мучеников — семя обращения». Герои поведут за собой толпу. Террор приблизит революцию. Это первый этап. Нам, русским, не нужно ждать роста производительных сил, мощных кадров промышленного пролетариата. У России особенная стать… Социал-демократов эти доводы не убеждали. Их тактика научно обоснована гением Маркса. Их войско — уже достаточно сильный пролетариат, в особенности таких промышленных центров, как Петербург и Москва. Революцию сделают не личности, а массы, вооруженные учением Маркса, и эта революция будет окончательна, так как она будет созданием масс передового пролетариата, который выдвинет своих вождей.

Либералы, социалисты, консерваторы — казалось бы, объединения, периодические издания, отдельных, общественных деятелей можно группировать по этим направлениям. Проблема в том, что в России рубежа XIX — начала XX века не было легальных партий; в большинстве случаев действовала предварительная цензура. И главное: было ограничено пространство публичной политики. У общества не было привычки открыто и определенно говорить о политической сфере, а следовательно, не было ясных программных установок, представлений о себе и других. Надо было выговориться, дабы понять хотя бы свое кредо. Идеологические построения в России XIX века были довольно туманны в своих очертаниях. По этой причине никогда не закончится спор о том, к кому ближе славянофилы — к либералам или консерваторам. Требует специальных пояснений вопрос об идеологических предпочтениях А. И. Герцена и Б. Н. Чичерина. Таких примеров можно провести много.

Будущий либерализм искал себя между Герценом и Чичериным, видимо, чаще предпочитая легендарного Искандера (псевдоним А. И. Герцена. — К. С. ). Все зависело от точки отсчета и приоритетов. Но в этом пространстве могло быть много разнообразных комбинаций. Публицистика рубежа веков знала иного рода демаркационные линии. Было принято говорить о прогрессивной печати, к которой причислялись журналы «Вестник Европы», «Русское богатство», «Русская мысль», «Северный вестник», газета «Русские ведомости», «Санкт-Петербургские ведомости», специальные издания «Юридический вестник», «Хозяин», «Русский врач». Особое значение имел «Вестник Европы». По оценке марксиста А. Н. Потресова, это был «флагман» земского либерализма. У него не было и не могло быть отчетливой заявленной позиции. Она складывалась шаг за шагом, «кирпичик» за «кирпичиком». По словам Потресова,

земский либерализм названного органа не имел своей выработанной теории, своих догматических очертаний… Он был эмпириком par exellence… Но неуклонно регистрируя каждый факт произвола… отстаивая земскую школу против церковно-приходской, крестьян — против земского начальника, самоуправление — против неправомерного вмешательства губернской власти… он был не только присяжным защитником самостоятельности земской жизни, но eo ipso [4] Вследствие этого ( лат. ). — раз земская жизнь была в центре общественной жизни — и всеобщим юрисконсультом эпохи.

Те, кто станут ярчайшими представителями русского либерализма начала XX века, в 1890-е годы оказались на перепутье политических учений. В октябре 1890 года князь Д. И. Шаховской писал другу И. М. Гревсу о перспективах политической борьбы. Они были по меньшей мере неочевидными. Вспоминался лидер итальянского Рисорджименто Дж. Мадзини. Он ринулся в бой «без видимых оснований возможности фактического успеха, но у него была вера в родной народ, а у нас такой веры, я думаю, нет (то есть мы не видим в народе скорых союзников». Требовалась предварительная работа. Пока не сформировавшееся движение нуждалось в программе.

Самый первый пункт — это вопрос о разделении власти между главой и народом. Второй — провозглашение прав всякого гражданина и прав не только политических, но и социальных. А именно: всякий имеет право на труд и только на продукт своего труда, всякий имеет равное с другими право в пользовании продуктами, не являющимися результатами труда, всякий немощный имеет право общественного призрения, всякий имеет право на школу.

В том же году Шаховской еще более отчетливо сформулировал свою позицию:

Для меня либерализм — необходимое условие проведения различных социальных реформ, не только потому что он осуществляет возможность поднятия этого вопроса и сколько-нибудь разумного его обсуждения, а еще и потому, что только он, либерализм, способен развить в народе правосознание, а без развитого правосознания всякая социальная реформа является деспотизмом… является в известной мере несправедливостью и вредом…

Какие же практические меры моего социализма?

Я говорю о мерах государственных.

1. Национализация земли. Или лучше: признание за каждым одинакового с другими права пользоваться землей и стремление к уничтожению всякого капиталистического земельного хозяйства, собственником которого не было бы общество.