Паоло Сартори - Эксперименты империи. Aдат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Теперь вновь обратимся к сборнику Н. И. Гродекова. Учитывая вышесказанное, не стоит удивляться тому, что первые четыре главы (всего глав двенадцать) книги посвящены значению степеней родства у казахов. Какие еще вопросы интересовали комиссию 1884 г.? Большое внимание уделялось проблеме куна. Хотя империя стремилась к отказу от куна, особенно в делах уголовного характера, эта политика реализовывалась неэффективно, в основном из‐за нехватки русских судов. Поэтому комиссия, возглавляемая Н. И. Гродековым, предлагала сохранить кун в регламентации уголовных правонарушений. Эта рекомендация опиралась на печальный опыт по управлению казахами оренбургского ведомства. Отмена империей куна в этом регионе привела к его тайному взиманию и, таким образом, лишь компрометировала «успехи» русского судопроизводства [512] Там же. Л. 7. . Резюмируя сказанное, следует заметить, что информация о куне как о действующей норме правового регулирования помещена Н. И. Гродековым в двенадцатую главу книги [513] Гродеков Н. И. Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области: юридический быт. Совр. издан. С. 196–206. .

Определенный поворот в изучении казахского обычного права происходит в начале XX в. Он не ограничивается требованием прикладных задач (потребности управления, приращение знаний и др.) и более решительно сводится к требованиям научного изучения. Такой подход должен был основываться на стремлении сочетать современные мировые достижения в области этнографии, антропологии и особенно юриспруденции с объективностью оценки самого исследователя. С этой точки зрения юрист Л. А. Словохотов подвергал жесткой критике работы по казахскому обычному праву, написанные в XIX столетии. В качестве недостатков отмечался субъективизм, этнографический характер описания, шаблонность [514] Словохотов Л. А. Народный суд обычного права киргиз Малой Орды // Труды ОУАК. Оренбург, 1905. Вып. XV. С. 22. Только работы А. И. Левшина и Н. И. Гродекова составляли для Словохотова «всю учено-систематическую литературу о киргизах». Однако и они не были лишены изъянов. По мнению исследователя, «правовой материал в них является лишь аксессуаром нравоописательного повествования». См.: Там же. С. 23. . Такая критика, конечно, не была беспочвенной. Л. А. Словохотов пытался доказать своим читателям, что он хорошо разбирается в обстоятельствах дела и может предложить взамен нечто отличное от трудов своих предшественников. И действительно, обратим внимание прежде всего на его концепцию генезиса и эволюции адата. Выпускник Демидовского лицея, профессиональный юрист, товарищ прокурора окружного суда в Оренбурге Л. А. Словохотов был человеком широкой книжной культуры, увлеченным передовыми идеями своего времени [515] См. о нем подробнее: http://saratovregion.ucoz.ru/people/science/slovohotov.html (последнее посещение 20.01.2019). . Хотя и недостаточно целостно, он стремился отмежеваться от европоцентристского подхода к казахской правовой культуре. Россию, по его мнению, «скорее можно причислить к азиатским государствам, чем к европейским». Считая, что русская жизнь на протяжении долгого времени находилась под влиянием монгольских и тюркских племен, Л. А. Словохотов актуализировал необходимость изучения казахского обычного права «в видах лучшего выяснения русского» [516] Словохотов Л. А. Народный суд обычного права киргиз Малой Орды. С. 18–20. . Сама по себе такая постановка вопроса только начинала приобретать популярность и получила свое завершенное оформление в трудах евразийцев [517] См. в особенности: Трубецкой Н. Наследие Чингисхана. М., 1999. Первое издание: Вена, 1925. . Обращаясь к конкретному историческому и юридическому материалу, Л. А. Словохотов смотрел на адат как на живую органическую систему, подверженную с течением времени активным изменениям [518] С этой точки зрения он подвергал жесткой критике подход российской колониальной администрации, которая пыталась обнаружить в местном праве некие исконные или патриархальные обычаи, которые сохранились в неизменном виде с древних времен. См.: Словохотов Л. А. Народный суд обычного права киргиз Малой Орды. С. 27. . Эти трансформации были следствием многих факторов: взаимодействие казахов с другими этническими группами, влияние ислама, русского образования и крестьянской переселенческой семьи [519] Там же. С. 28. . Как видим, такой подход вполне сближает работу профессионального юриста с трудами востоковедов — И. Я. Осмоловского и Н. И. Гродекова. Однако указания на разнообразие источников права и особенности контекста не сводятся у Л. А. Словохотова к признанию какой-либо целостности в правовой культуре кочевников. Он был убежден, что казахский адат лишен порядка, перепутан наслоениями и поэтому современные правовые отношения носят хаотический характер [520] Там же. . Этот взгляд во многом сформировался под влиянием формально-юридического подхода, связывающего такое представление с отсутствием в течение долгого времени письменной фиксации адата и убежденности в том, что местное право кочевников можно подвергнуть строгой систематизации. Таким образом, Л. А. Словохотов, несмотря на убедительность некоторых аргументов, связанных с генезисом и эволюцией адата, в остальных вопросах повторял ошибки своих предшественников. Эти просчеты были связаны с отсутствием ясного понимания того, что представляет собой адат. Обращаясь к казахскому обычному праву, имперские чиновники да и сам Л. А. Словохотов пытались увидеть в первую очередь закон и процессуальные нормы, обязательные для всеобщего исполнения. Однако обычное право, как убедительно продемонстрировала Джудит Бейер, не поддается строгой категоризации, а является более гибким культурным механизмом, адаптирующим в ходе своего развития множество значений. Подчеркивая неоднозначность салта (который можно рассматривать в качестве аналога адата) в Кыргызстане как для внешних наблюдателей, так и для самих местных жителей, исследователь приходит все же к выводу, что его основа не сводится к некоему хаотическому набору элементов или неупорядоченному развитию, лишенному какой-либо логики и постоянства. Салт зависит от внутренней системы моральных и правовых соглашений и сводится к представлению о существовании общего пути мирового порядка [521] Beyer J. The Force of Custom: Law and the Ordering of Everyday Life in Kyrgyzstan. P. 6–8, 10. .

К каким выводам пришел Л. А. Словохотов, рассматривая соотношение адата и шариата? В отличие от И. Ибрагимова и Т. Сейдалина, он не стремился минимизировать влияние ислама на Казахскую степь. Не сомневаясь в том, что казах «все более и более делается мусульманином» [522] Словохотов Л. А. Народный суд обычного права киргиз Малой Орды. С. 33. , оренбургский юрист тем не менее считал местную религию переплетением шаманизма и ислама [523] О критике двухъярусных моделей религии см. введение настоящей работы. . Называя себя сторонником «правового и общегражданского прогресса», Л. А. Словохотов, несмотря на критику европоцентризма, решительно выступал против шариата. Этот взгляд основывался на убеждении в том, что мусульманское право не способно к развитию и в силу этого не может ускорить прогресс казахов [524] Словохотов Л. А. Народный суд обычного права киргиз Малой Орды. С. 38. . Таким образом, здесь мы не находим какой-либо принципиально новой позиции. Л. А. Словохотов, хотя и не настолько явно, как В. В. Григорьев, стремился противопоставить шариат и адат. Последний рассматривался в качестве ресурса для цивилизационного сближения империи с Казахской степью. Поэтому неудивительно, что Словохотов решил пренебречь фактическим материалом и обосновать свое мнение, основываясь на трудах таких мыслителей и писателей, как Э. Ренан, Р. Шпрингер, В. Ирвинг, а также на работах русских ориенталистов (В. В. Григорьева, Н. И. Ильминского), отличавшихся известной долей исламофобии [525] Там же. С. 39. .