Паоло Сартори - Эксперименты империи. Aдат, шариат и производство знаний в Казахской степи

В том же 1840 г. Первухин ушел из гимназии. Можно предполагать, что это увольнение не было случайным. Самой веской причиной, очевидно, были финансовые трудности. В 1839–1840 гг. М. Б. Первухин не смог выполнить своих долговых обязательств на общую сумму 1500 рублей, проигнорировав претензии кредиторов. В итоге эти люди обратились к руководству гимназии, которое приняло решение произвести вычет необходимых сумм из зарплаты должника в рассрочку [692] НА РТ. Ф. 87. Оп. 1. Д. 3953. Л. 1–3. . Такое положение тяготило М. Б. Первухина [693] Вполне возможно, что, рассчитавшись с этими кредиторами, М. Б. Первухин приобрел новых и, желая избежать выполнения очередных долговых обязательств, уехал из Казани. , поэтому он принял решение оставить Казань.

Сменив в течение двух лет несколько профессий и мест проживания, М. Б. Первухин в конце концов остановил выбор на Оренбурге. В 1842 г. он устроился столоначальником в Оренбургскую палату государственных имуществ, а два года спустя, в 1844 г., перешел на службу в ОПК в качестве старшего переводчика [694] Остроумов Т. Исторический очерк Астраханской 1-й мужской гимназии. С. 191. . В 1845 г. Первухина направили во Внутреннюю казахскую орду с задачей разобраться в сложившейся после смерти хана Джангира общественно-политической ситуации [695] История Букеевского ханства. 1801–1852 гг. С. 671–672. . Воспользовавшись поддержкой своего однокашника по Казанскому университету С. И. Матвеева [696] С. И. Матвеев окончил Казанский университет в 1833 г., а М. Б. Первухин в 1834 г. См.: Список студентов Казанского университета. 1804–1839 // ОРРК НБ КФУ. Инв. номер 7734. Л. 61 об., 64 об. Барон Ф. А. Бюлер, известный русский правовед и дипломат, посетивший Внутреннюю Орду в 1844 г., дал очень высокую оценку деятельности С. И. Матвеева: «Он понимает дела Орды и судит об них добросовестно, так и оттого, что он соединяет со специальным изучением быта и потребностей киргизов разнообразные и многосторонние познания. Он получил образование в Казанском университете и, как чиновник археографической комиссии, занимался разбором древних рукописей в астраханских архивах». См.: История Букеевского ханства. 1801–1852 гг. С. 423. , правителя русской канцелярии хана Внутренней Орды, Первухин легко приобрел расположение оренбургского начальства и после перемещения своего покровителя на более высокий пост [697] В 1846 г. С. И. Матвеев стал советником Министерства государственных имуществ во Временном совете по управлению Внутренней Ордой. См.: История Букеевского ханства. 1801–1852 гг. С. 1016. занял его место [698] Чиновник, занимавший эту должность, пользовался огромной властью, сосредоточивая в своих руках все вопросы управления Внутренней Ордой. См.: Там же. С. 722. . Однако на этом его карьерные успехи кончились, потому что его взгляды на характер управления во Внутренней Орде разошлись с мнением оренбургского военного губернатора В. А. Обручева [699] По воспоминаниям Н. Г. Залесова, В. А. Обручев «пользовался репутацией человека честного, но вместе с тем деспотичного, мелочного и крайне раздражительного… Он мог придраться к своему подчиненному по любому даже самому малозначительному поводу». См.: Залесов Н. Г. Записки Н. Г. Залесова // Русская старина. 1903. Т. 114. С. 55–56. . М. Б. Первухин был против возвышения брата Джангир-хана султана Адиля и предлагал усилить управление не за счет местной элиты, а благодаря расширению представительства русских чиновников. Эта идея не понравилась В. А. Обручеву, который, прибыв в Астрахань (где располагался правитель русской канцелярии) и оценив ситуацию, посчитал, что идеи Первухина «оказались слишком преувеличенными, неосновательными и пристрастными». Военный губернатор решил не торопиться с кардинальными реформами и сохранить влияние султана Адиля. Придя к такому заключению, В. А. Обручев предписал ОПК отозвать М. Б. Первухина из Внутренней Орды и «назначить вместо него чиновника испытанной благонадежности» [700] История Букеевского ханства. 1801–1852 гг. С. 673. .

В 1850 г. М. Б. Первухин становится попечителем Оренбургской дистанции прилинейных казахов в укреплении Николаевское [701] О слухах и событиях в Средней Азии. С. 660. . Было ли подобное назначение следствием дальнейшего ухудшения отношений между ним и В. А. Обручевым, сказать сложно. Есть источники, в которых говорится, что человек, определенный на должность попечителя, не был в милости у начальства, и подобная служба становилась своего рода ссылкой [702] Как, например, следует из письма В. В. Вельяминова-Зернова к В. В. Григорьеву (1853), в котором деятельность попечителей сводится к некоему абстрактному образу «плохих чиновников», ярким представителем которых является М. Б. Первухин. См. предыдущую главу. . Тон письма В. В. Григорьева, написанного в 1856 г. попечителю Орской дистанции А. А. Бобровникову, пронизан подобными намеками, однако следует помнить, что эти строки предназначены человеку, к которому председатель ОПК имел дружеское расположение: «Вы единственный попечитель, на честность и ум которого я надеюсь. Настаиваю на этом и потому, между прочим, что не пройдет быть может 4 месяцев, как получите вы другое место, где уже будет конец близкому вашему знакомству с киргизами» [703] Веселовский Н. И. Василий Васильевич Григорьев по его письмам и трудам. С. 219. .

Сложно сказать, насколько подобная переписка проливает свет на особенности колониального управления в Казахской степи. Другого рода источники, например инструкция 1847 г., разработанная ОПК, позволяют увидеть в личности попечителя нечто большее, чем образ маргинала, обыгрывавшийся на страницах личной переписки. Согласно этому документу, главной обязанностью попечителей было урегулирование конфликтов между казахами и линейными жителями (казаками, русскими поселенцами, проживавшими вблизи военно-укрепленных линий). Кроме того, этим чиновникам предписывалось следить за торговлей, взиманием налогов (кибиточного сбора) и курировать другие сферы социально-экономических отношений [704] Izbassarova G. B. Institute of the Guardian in the Kazakh Steppe in the XIXth century: Legal Status and Duty Regulations // Bylye Gody. 2017. Vol. 46. Is. 4. P. 1366–1373. . В действительности же круг обязанностей попечителей был шире, чем это предусматривала инструкция. Можно с уверенностью утверждать, что попечители выполняли и политические функции, собирая разведданные о положении в центральноазиатских ханствах [705] См. например, донесения М. Б. Первухина: О слухах и событиях в Средней Азии. С. 42–44, 81–84, 94–96. . Они же вмешивались в вопросы конфессионального регулирования, в некоторых случаях пытаясь административными методами ограничить влияние ислама на казахов [706] См.: Рапорт попечителя прилинейных киргизов (казахов) Новолинейной дистанции В. Н. Плотникова Областному правлению Оренбургских киргизов о необходимости запрещения поборов, взимаемых башкирскими муллами с киргизов (27 ноября 1862 г.) // ОР РНБ. Ф. 224. Оп. 1. Д. 30. Л. 1–10. . Критикуя работу попечителей, мы не думаем, что В. В. Григорьев недооценивал значение правительственной инструкции, утвержденной МИД. Будучи педантичным руководителем, он уделял большое внимание подбору кадров и был очень требователен к себе, считая, что ему по силам решить круг местных проблем, которые оказались не по плечу его предшественникам и современникам [707] Известно, что В. В. Григорьев недолюбливал своего предшественника на посту председателя ОПК М. В. Ладыженского, удаленного из Оренбурга за различные злоупотребления. В своей переписке востоковед не стеснялся лишний раз «уколоть» Ладыженского, ставя себе в заслугу решение многих бюрократических проблем, накопившихся при его предшественнике. См.: РГИА. Ф. 853. Оп. 2. Д. 210. Л. 1–2. . Неудивительно поэтому, что оценки и настроения такого человека менялись так же быстро, как и текущая бюрократическая и политическая конъюнктура. Присвоив себе основные заслуги в устранении проблем делопроизводства ОПК и определив круг виновных, В. В. Григорьев готов был пересмотреть и свое отношение к попечителям. В 1859 г. он выступил с предложением усилить власть этих чиновников за счет снижения влияния казахских султанов-правителей [708] Семенова Н. Л. Служба В. В. Григорьева в Оренбургском крае. С. 43. . Поэтому в числе попечителей в годы председательства В. В. Григорьева значился не только его друг А. А. Бобровников [709] А. А. Бобровников был попечителем в 1855–1857 гг. Затем В. В. Григорьев приблизил его к себе, сделав советником при ОПК. , но и известный этнограф В. Н. Плотников, который разделял взгляды В. В. Григорьева на «мусульманский вопрос» в Казахской степи [710] В. Н. Плотников был автором нескольких этнографических работ: Очерк обычаев при сватовстве и свадьбе у киргизов Оренбургского ведомства // Туркестанский сборник. Т. 87. СПб., 1873. С. 101–116; Заметки на статью г. Алтынсарина «Очерки киргизских обычаев», читанную в Оренбургском отделе Императорского русского географического общества, 23 марта 1868 г. // Туркестанский сборник. Т. 87. СПб., 1873. С. 122–136. .