Паоло Сартори - Эксперименты империи. Aдат, шариат и производство знаний в Казахской степи

ЦГА РК. Ф. 383. Оп. 1. Д. 88. Л. 29–36.

См.: Abdurasulov U. How to Manage Diversity?

О слухах и событиях в Средней Азии. С. 363.

Там же. С. 367.

О слухах и событиях в Средней Азии. С. 567–568.

ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7611. Л. 10 об., 11 об. Эта должность для И. Я. Осмоловского была важным шагом на пути к дальнейшему карьерному росту — он получил чин надворного советника (7-й класс по Табели о рангах), что соответствовало воинскому званию подполковника. См.: Там же. Л. 54 об.

ПСЗ РИ-2. Т. 39. № 28392. С. 679.

Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 161. I–1. Оп. 781. Д. 96. Л. 96–107 об. Мы благодарим Д. В. Васильева за предоставление копии этого материала. До принятия Инструкции 1856 г. порядок управления на Сырдарье определялся на основе Предписания оренбургского и самарского генерал-губернатора В. А. Перовского начальнику сырдарьинских казахов И. Я. Осмоловскому (от 4 августа 1853 г.). См.: ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 6837. Л. 1–2.

Хотя срок действия инструкции ограничивался пятью годами, она использовалась до утверждения Проекта положения об управлении Сырдарьинской областью в 1867 г. См.: Васильев Д. В. Россия и Казахская степь. С. 265; Материалы по истории политического строя Казахстана. С. 282–318.

ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 107. Л. 298–301.

Такое распределение функций, когда высшее управление принадлежит российским военным, включая политический и административный контроль, а низший уровень передается в руки местной элиты, характерно для военно-народного управления, утвердившегося на Северном Кавказе в 1860‐е гг. Как видим, отдельные элементы такой системы нашли отражение и на Сырдарье. См.: Ибрагимова З. Х. Военно-народное управление на Северном Кавказе (вторая половина XIX — начало XX вв.) // Военно-исторический архив. 2011. № 4.

Эта система, основанная на подборе лояльных и надежных людей из местных элит, начинается во времена Московского государства. В случае Сырдарьи в нашем распоряжении есть подробные списки казахских чиновников, «заслуживающих особое внимание начальства», и наградные листы, которые составлялись И. Я. Осмоловским и его подчиненными. См.: ЦГА РК. Ф. 383. Оп. 1. Д. 79. Л. 12–37.

АВПРИ. Ф. 161. I-1. Оп. 781. Д. 96. Л. 89 об.

Там же. Л. 88 об.; ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 107. Л. 298 об.

На татарском языке составлялись не только официальные документы (текст присяги, грамоты), отражавшие политические отношения между империей и казахской управленческой элитой, но и иски, письма, рапорты и прочая бюрократическая документация, поступавшая в ОПК. См.: Материалы по истории политического строя Казахстана. С. 32–33, 38. О роли татарского языка в политической жизни Московского государства и Российской империи см.: Хисамова Ф. Татарский язык в восточной дипломатии России (XVI — начало XIX вв.). Казань, 2012.

Политика, получившая распространение в СССР в 1920–1930‐е гг. Ее особенность заключалась в формировании правящих элит из представителей национальных меньшинств, поддержке национальных языков и культур. Терри Мартин дает такой политике наименование «позитивной/конструктивной деятельности» («affirmative action»), имея в виду не подчеркнутый нейтралитет государства к национальному вопросу, а, наоборот, целенаправленную разработку программ для развития национальных меньшинств. См.: Мартин Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923–1939 / Пер. с англ. О. Р. Щелоковой. М., 2011. С. 29–32.

В Положении 1844 г. говорилось, что ОПК разбирает иски казахов на сумму, превышающую 50 рублей серебром, но не на основании обычного права, а руководствуясь «общим государственным законом». См.: Материалы по истории политического строя Казахстана. С. 222.

Только иски, превышающие сумму 1200 рублей серебром, должны были разбираться в ОПК. См.: АВПРИ. Ф. 161. I-1. Оп. 781. Д. 96. Л. 99.

Там же. Л. 97 об. — 98.

Такая инстанция, как словесный мировой суд, по замыслу российских властей, должна была состоять из самих казахов и находиться при ОПК. Представляя альтернативу суду биев и разбирая иски на основании обычного права, это учреждение являлось синтезом европейских понятий о прозрачности и беспристрастности судопроизводства и местной убежденности чиновников в том, что обычное право можно адаптировать к европейским процессуальным категориям. Проект словесного мирового суда так и остался на бумаге. См.: Материалы по истории политического строя Казахстана. С. 222.

АВПРИ. Ф. 161. I-1. Оп. 781. Д. 96. Л. 97 об. — 98.

Там же. Л. 97, 104 об.

О слухах и событиях в Средней Азии. С. 380–381.

АВПРИ. Ф. 161. I-1. Оп. 781. Д. 96. Л. 106 об.

Их предписывалось выселять за пределы Сыр-Дарьинской линии. Там же. Л. 94 об.

См. список азиатских купцов, торговавших в форте Перовский в 1861 г.: ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 3658. Л. 54–55.

Один из таких примеров — дело Мухаммеда Шарифа Мансурова, беглого татарина, который скрывал свое настоящее происхождение, называя себя, в зависимости от собственной выгоды, бухарцем, кокандцем или казахом. Это позволяло ему много лет заниматься караванной торговлей, которая была своеобразной конспирацией для его другой более важной деятельности — миссионерской, т. е. распространения суфизма среди казахов. Такое прикрытие было необходимо, так как в середине XIX в. суфизм получил крайне негативную политическую оценку среди имперской администрации. Многие чиновники применяли к суфизму такие ангажированные понятия, как «исламизм» и «фанатизм». См.: Исторический архив Омской области (ИАОО). Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Об имперской политике по отношению к суфизму см.: Фархшатов М. Н. «Дело» башкирского шайха Зайнуллы Расулева. Царское правительство и суфизм. Сборник документов. Уфа, 2008; Шаблей П. С. Распространение накшбандийа-муджадидийа в Казахской степи в XIX в. // Суфизм и мусульманская духовная традиция: тексты, институты, идеи и интерпретации. СПб., 2015. С. 227–239.

ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 3658. Л. 8.

Положение 1844 г., как мы помним из предыдущих глав, предусматривало не прямое участие русских чиновников в разборе исков по адату, а только через посредничество самих казахов. См.: Материалы по истории политического строя Казахстана. С. 222.

Калым состоял из 6 верблюдов, 12 лошадей, 8 коров и 240 баранов. См.: ЦГА РК. Ф. 383. Оп. 1. Д. 106. Л. 1.