Александр Фокин - «Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

Многие считают, что строительство коммунизма в принципе невозможно и стремление к нему является пустой тратой сил, а следовательно, если государство ставит своей целью достижение недостижимого, то оно изначально обречено на неудачу. Но (если перейти от абстрактных рассуждений к анализу конкретных положений Программы, то можно понять, что в ее положениях нет ничего неосуществимого. Скорее всего, авторы Программы и руководство страны чересчур оптимистично отнеслись к тенденциям развития СССР, а изменения, которые должны были осуществиться в ходе «развернутого строительства коммунизма», планировались слишком масштабными для двадцатилетнего срока. Однако «темпоральная идеология» Советского Союза всей своей логикой указывала на необходимость подобного шага для нормального существования страны. Коммунизм как идея развития несовместим с «презентизмом», формой которого стал «развитой социализм» и «застой». «Развернутое строительство коммунизма», конечно, являлось очередной попыткой догнать более развитые страны (знаменитое «догнать и перегнать» США). При этом внутри этой догоняющей мобилизации лежит стремление не только сравняться, но и вырваться в перед, установив новый путь развития общества.

Первоочередной задачей в тексте Программы партии выступало создание «материально-технической базы коммунизма», в ней соединялись интересы партийные и государственные. Представлялось, что для победы коммунизма необходимо провести очередную модернизацию экономики, перестроив народное хозяйство в соответствии с передовыми тенденциями: полная электрификация, автоматизация, внедрение искусственных материалов, развитие химии и т. д. После создания экономической основы коммунизма можно было решать задачи перестройки общественных отношений, итогом которой стали бы отмирание государства, стирание различий между городом и деревней, физическим и умственным трудом, а также создание человека «коммунистического завтра». Решение этих трех больших задач, которые, в свою очередь, распадались на более частные, по мысли авторов Программы партии, позволило бы провозгласить завершение в СССР строительства коммунизма «в основном».

Последняя часть триады и мне, и авторам Программы представляется наиболее значимой. Главной из задач была не выплавка стали или обеспечение каждой семьи телевизором, а перестройка человека. Несмотря на обилие в тексте количественных показателей, свойственных большинству советских документов, именно антропологическая, гуманитарная составляющая делает ее особой. Проблема исправления человеческой натуры является одной из центральных тем со времен Древнего Востока и Античности. Существует мнение, что от «темной стороны» личности в принципе невозможно избавиться, а значит, любая затея по строительству идеального общества разобьется, столкнувшись с эгоизмом, жадностью, злобой и схожими чертами. В отношении человека проявилась двойственность советской идеологии: с одной стороны, партийно-государственный аппарат старался контролировать человека, стремясь определить его место в сложном механизме; с другой стороны, декларировалось освобождение человека от всех внешних способов принуждения. Кроме того, наличие асоциальных элементов, которые были встроены в систему, несмотря на формальное осуждение их поведения, делало затруднительной задачу создания не единичного образца коммунистического человека, а целого общества. При этом приходилось искать новые способы воздействия на население, ибо происходит трансформация режима, в ходе которой отказываются от массового организованного насилия. Создание квазикоммунистического общества через принуждение теряет всякий смысл, отношения между властью и населением должны строиться на принципах доверия.

Важную роль в этом процессе должны были сыграть различные медиаторы, призванные обеспечить обмен информацией между «верхами» и «низами». Медиаторы — это не только СМИ, это гораздо более обширное понятие, и оно не может толковаться в тоталитарном ключе как средство контроля над массами. Принципиально важно подчеркнуть, что с помощью медиаторов общество могло влиять на власть, которая с самого установления советской власти искала средства для дополнительной легитимации себя. Сам механизм агитации и пропаганды был далек от совершенства и мало походил на машину по промывке мозгов. В силу этого мобилизовать население на коммунистическое строительство было крайне затруднительно.

Прежде всего, это было связано с неоднородностью советского общества. Несмотря на то, что в СССР не было антагонистических классов и уже почти сложилась новая национальная общность советских людей, существовало множество различных групп. Каждая из этих групп могла иметь свои интересы и собственный взгляд на положение вещей, в том числе и на коммунизм. Термин «разномыслие» кажется очень удачным для описания этого явления, поскольку позволяет избежать бинарной оппозиции «правильномыслящих» и «инакомыслящих». Многие советские граждане мыслили немного по-другому, чем призывала КПСС, но при этом они не были противниками режима. Коммунистические представления населения можно разделить на две большие группы: 1) коммунизм «энтузиастов», идеалом которых была коммуна, где были бы полностью ликвидированы всяческие различия между ее членами; 2) «потребительский» вариант коммунизма, где общество должно было обеспечить каждого идеальной «кормушкой», освободив от трудов и забот. Первая группа людей готова была вкладывать усилия в дело «строительства коммунизма», отказавшись от благ в настоящем ради приближения «победы коммунизма» и «светлого будущего». Вторая группа, напротив, считала, что элементы коммунизма необходимо вводить в повседневность как можно быстрее, дабы советские люди на себе ощутили радость жизни в коммунистическом обществе.

Значительная часть населения проявляла к задаче строительства коммунизма скептическое отношение. Одни недоверчиво относились к самой идее коммунизма (вот их можно считать «инакомыслящими»), а другие, соглашаясь в целом с идеей коммунизма, подвергали сомнению возможность его построения в СССР в установленный двадцатилетний срок.

Экономические неудачи страны, которые оборвали послевоенное поступательное развитие, не только отражались на народном хозяйстве, не позволяя продолжить прежний экономический рост и выполнить поставленные плановые задачи, но и затрагивали интересы обычных граждан. Провозглашенный Программой партии поворот к интересам человека и улучшению его жизни в действительности обернулся рядом проблем, поскольку создавал противоречие между тем, что человек «слышал», и тем, что он «видел». Такое противоречие не могло нее сказаться на отношении к коммунистинеским перспективам. Население начинало склоняться к скепсису, а это не могло способствовать мобилизации, которая была принципиально необходима для выполнения поставленных задач в указанные сроки.