Александр Фокин - «Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

1. Расцвет коммунизма. Объявление на дверях продуктового магазина: «Сегодня в масле потребности нет».

2. Один еврей другому:

— При коммунизме у меня будет свой самолет!

— Зачем тебе самолет?

— А вдруг, скажем, в Калуге муку дают. Полчаса лету — и я там!

3. Правда ли, что при коммунизме продукты можно будет заказывать по телефону? — Правда. Но выдавать их будут по телевизору.

4. Наступил коммунизм. — Алло, Манька, включай скорей свой цветной телевизор — красную икру показывают [457] Там же. .

Народ, соединив дефицит с перестройкой питания на «новые продукты», о чем говорилось во второй главе, создал анекдот:

— Как будет выглядеть человек коммунистического будущего?

— У него будут маленькие руки, т. к. он ничего не будет делать руками — за него будут работать машины. У него будут маленькие ноги, т. к. он не будет ходить, а только ездить, плавать или летать. У него будет маленький живот, т. к. он будет питаться высококалорийными пилюлями. У него будет очень большая голова, т. к. он будет очень много думать… Думать, как достать эти пилюли [458] Там же. .

Продовольственную тему вслед за анекдотами подхватывал и другой жанр фольклора — частушка, который, конечно, затрагивал и другие темы. В качестве примера приведем некоторые из них:

Очевидно, что частушки хрущевского периода более экспрессивны, чем анекдоты, по части фразеологии и делают акцент на соединении сексуальной тематики и сельского хозяйства. Наиболее распространенным объектом выступала кукуруза, которая, с одной стороны, является фаллическим символом, с другой — символом хрущевских сельскохозяйственных начинаний. Этот факт может быть объяснен различием носителей данных видов фольклора. Если анекдот — это продукт, прежде всего, городской культуры, требующий определенного контекста, то частушка — произведение деревенского устного народного творчества [460] См.: Дмитриев А. В. Социология политического юмора. М., 1998. С. 46. . Деревне были близки моменты высмеивания тех явлений действительности, которые касались их непосредственно, поэтому в частушках есть саркастический образ кукурузы и нет иронии по поводу недостатка продовольствия в магазинах. К тому же деревенская культура ближе городской к глубинным пластам и табуированным темам, поэтому в частушках так широко представлена ненормативная лексика.

Через гипертрофированное представление о том, насколько будет плоха продовольственная ситуация в будущем, носители анекдотов выражали свое отношение к продовольственным трудностям в настоящем. Коммунизм выступал как кривое зеркало, в котором отражались проблемы 1960-х гг., поскольку официальный дискурс указывал, что коммунистическое общество вырастает из социалистического. В таком перевертыше находит свое подтверждение идея М. Барга о возможности одновременного существования в трех временах. В «скептическом коммунизме» три времени выступали объектами сарказма. И. А. Манкевич относит подобные анекдоты к коммуникационному режиму «управление-конфронтация». По ее мнению, «в обществе анекдот вполне может стать источником культурной дестабилизации, демонстрируя собой „ехидный акт сопротивления“» [461] Манкевич И. А. Указ. соч. С. 200. .

Близки к анекдотам о «продуктовом изобилии» при коммунизме анекдоты о распределении товаров по потребностям. Самым ярким примером может служить анекдот, который существует в нескольких редакциях, не меняющих его сути: «Американский миллионер купил ГУМ и объявил бесплатную раздачу товаров. Вскоре ГУМ и подступы к нему были завалены телами убитых и раненых. Миллионера спросили:

— Зачем вам это было нужно?

— Мне было интересно, что будет, когда вы перейдете к распределению „каждому по потребностям“» [462] 1001 избранный советский политический анекдот… . В этом анекдоте заложена мысль, которую можно обнаружить и в рассмотренных выше письмах, о психологии советских людей, делающей невозможным построение коммунизма.

Большая группа анекдотов построена на переосмыслении коммунистических лозунгов, в них высмеивается не столько сам коммунизм, сколько попытки трансляции его официальным дискурсом:

1. Лектор говорит, что коммунизм уже на горизонте. Ему задают вопрос: «А что такое горизонт?» — «Это воображаемая линия, в которой небо сходится с землей и которая удаляется от нас, когда мы пытаемся к ней приблизиться».

2. На гранитном берегу канала — трехметровые буквы: «Да здравствует советский народ — вечный строитель коммунизма!»

3. «Одной ногой мы стоим в социализме, а другой уже шагнули в коммунизм», — говорит лектор. Старушка его спрашивает: «И долго, милок, нам эдак раскорякой стоять?»

4. Плакат на Артиллерийской академии: «Наша цель — коммунизм!»

5. Армянское радио спрашивают: Будет ли в Армении коммунизм? Армянское радио отвечает: Нет, потому что коммунизм не за горами, а Армения — за горами.

6. Что такое электрификация всей страны? — Это коммунизм минус советская власть [463] Там же. .

Определенная абсурдность, проявляющаяся в ряде лозунгов, вырванных из контекста, послужила основой для создания данных анекдотов. Анекдот здесь выступает антимедиатором, разрывая связь между населением и официальным дискурсом коммунизма, поскольку после высмеивания адекватно воспринимать пропагандистские лозунги можно было с трудом.

С анекдотами, основанными на переосмыслении коммунистических лозунгов, идейно сближаются анекдоты о приходе коммунизма.

1. Рабинович работает в Кремле — он сидит на Спасской башне и смотрит вдаль, чтобы своевременно сигнализировать о приближении коммунизма. Его пытаются переманить американцы — пусть предупреждает о приближении экономических кризисов. «Нет, — говорит Рабинович, — мне нужна постоянная работа».

2. Когда наступит коммунизм? — Об этом будет сообщено в закрытом письме ЦК.

3. Как мы узнаем, что коммунизм уже наступил? — Будет объявлено по радио и в газетах. Если у людей останутся телевизоры, сообщат и по телевидению.