Александр Фокин - «Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о структуре трудовых отношений в городах малышей. В отличие от Луны, на Земле практически нет пролетариата как такового. В Солнечном городе есть целые фабрики, на которых работают малыши, но вот как они описаны: «На всех девяти этажах наши путешественники не встретили ни одного коротышки, кроме Карасика, так как все процессы, вплоть до упаковки готовой продукции, выполнялись машинами. Зато на десятом этаже все оказалось наоборот, то есть машин совсем не было, а малышей и малышек было множество. Одни из них стояли за мольбертами и что-то рисовали, другие сидели за столами и что-то чертили, третьи что-то шили из разных материй» (С. 257). Наиболее близко к категории рабочих в Цветочном городе находятся Винтик и Шпунтик, но и они, скорее, олицетворяют образы изобретателей-самоучек, а в книге их обтекаемо именуют механиками (С. 19). Основную массу жителей Цветочного города составляют две группы коротышек: первая группа — это те малыши, которые имеют четко обозначенную профессию, вторая — малыши, символизирующие определенные, прежде всего «негативные», черты характера. К первой категории относятся: астроном Стекляшкин, музыкант Гусля, художник Тюбик, поэт Цветик, доктор Пилюлькин и т. д., ко второй: Незнайка, Авоська, Пончик, Сиропчик, Ворчун. Отдельно стоит Знайка, у него нет определенного занятия, он антагонист Незнайки, его положительный двойник. Возникает естественный вопрос: если основная масса жителей занята или творческими профессиями, или в секторе обслуживания, а другая, по сути, является потребителями, то, что обеспечивает жизнедеятельность города.

Определенные выводы, которые можно перенести на все поселения малышей, можно сделать на основе описания коллективных работ в Зеленом городе. Судя по всему, основным занятием является выращивание овощей и фруктов. Исходя из соотношения размеров плодов и роста малышей такое производство, конечно, доходное, но при этом архаичное. Так, до прибытия Незнайки с компанией малышки занимались сбором урожая вручную, и только после вмешательства Винтика и Шпунтика была внедрена механизация. Этот эпизод, скорее всего, является отражением активных процессов механизации сельского хозяйства в СССР на рубеже 1950–1960-х гг., когда подъем производства в аграрном секторе связывался не только с расширением пахотных площадей за счет освоения целины, но и за счет активного внедрения в производство техники. Таким образом, пример малышей должен был показать, что использование техники гораздо эффективнее, чем любой, даже самый слаженный, ручной труд.

Итак, каждый житель, несмотря на свои профессиональные обязанности, должен участвовать в коллективной работе. Одновременно с этим понятным становится и обозначение города как места жительства, поскольку в III Программе КПСС было зафиксировано, что «ликвидация социально-экономических и культурно-бытовых различий между городом и деревней явится одним из величайших результатов строительства коммунизма» [508] Там же. С. 384. . В мире коротышек подобные различия не были изжиты. Например, значительная разница между Цветочным городом и Солнечным заметна в уровне жизни и инфраструктуре. Так, в первом городе упоминается всего один автомобиль, хотя сказано, что газированные автомобили были распространены среди коротышек (С. 19). А во втором городе «машины двигались по улице непрерывным потоком, мешая друг другу» (С. 180). Разницу между двумя городами демонстрирует очень показательный диалог между Незнайкой и Ниточкой в Солнечном городе. Думаю, уместным будет привести цитату из произведения:

— Куда там! — махнул Незнайка рукой. — У нас если захочешь яблочка, так надо сначала на дерево залезть; захочешь клубнички, так ее сперва надо вырастить; орешка захочешь — в лес надо идти. У вас просто: иди в столовую и ешь, чего душа пожелает, а у нас поработай сначала, а потом уж ешь.

— Но и мы ведь работаем, — возразила Ниточка. — Одни работают на полях, в огородах, другие делают разные вещи на фабриках, а потом каждый берет в магазине, что ему надо.

— Так ведь вам помогают машины работать, — ответил Незнайка, — а у нас машин нет. И магазинов у нас нет. Вы живете все сообща, а у нас каждый домишко — сам по себе. Из-за этого получается большая путаница. В нашем доме, например, есть два механика, но ни одного портного. В другом каком-нибудь доме живут только портные, и ни одного механика. Если вам нужны, к примеру сказать, брюки, вы идете к портному, но портной не даст вам брюк даром, так как если начнет давать всем брюки даром…

— То сам скоро без брюк останется! — засмеялась Ниточка.

— Хуже! — махнул рукой Незнайка. — Он останется не только без брюк, но и без еды, потому что не может же он шить одежду и добывать еду в одно и то же время!

— Это, конечно, так, — согласилась Ниточка.

— Значит, вы должны дать портному за брюки, скажем, грушу, — продолжал Незнайка. — Но если портному не нужна груша, а нужен, к примеру сказать, стол, то вы должны пойти к столяру, дать ему грушу за то, что он сделает стол, а потом этот стол выменять у портного на брюки. Но столяр тоже может сказать, что ему не нужна груша, а нужен топор. Придется вам к кузнецу тащиться. Может случиться и так, что, когда вы придете к столяру с топором, он скажет, что топор ему уже не нужен, так как он достал его в другом месте. Вот и останетесь вы тогда с топором вместо штанов! (С. 281–282.)

Первая фраза Незнайки перекликается с известной формулировкой «кто не работает, тот не ест» и показывает, что малыши сами добывают себе еду, а централизованные работы не регулярны и осуществляются в силу необходимости. Затем Солнечный город преподносится в контексте «светлого будущего», о чем свидетельствуют механизированная работа и неограниченное потребление через систему магазинов-распределителей, призванных удовлетворять потребности населения.

Незнайка указывает на отсутствие инфраструктуры в Цветочном городе — нет ни машин, ни магазинов, а все экономические отношения строятся на примитивном товарообмене. Некая кооперация существует только в рамках одного дома-коммуны, наличие специалиста позволяет жильцам пользоваться его услугами. Не совсем ясно, как происходит обучение различным навыкам и как поддерживается спрос на услуги в отсутствии постоянного рынка или четкой системы планирования и распределения.

Слова Незнайки не позволяют отождествить существующую систему Цветочного города с социализмом в рамках марксистской модели. Это, скорее, напоминает фаланстеры Ш. Фурье, общины в духе народников или проекты анархо-синдикалистов с отказом от частной собственности и созданием свободно организованных коммун. В целом, отношение к укладу на малой родине Незнайки явно меняется во второй книге. По контрасту с Солнечным городом, Цветочный выглядит архаично. Хотя в первой части трилогии он выступает как приятное место для жительства, в третьей он «усовершенствуется» благодаря помощи из Солнечного города. В частности, строится автоматизированная фабрика одежды для решения проблемы «самообшивания» коротышек (С. 352).