Александр Кузнецов - Тотемские воры, разбойники и ведьмы

Сведения ещё об одном, более раннем, объекте религиозного культа в Тафтенском улусце долгое время были недоступны широкому кругу вологодских учёных и краеведов. Известный русский историк С. М. Соловьёв в своём фундаментальном труде «История России с древнейших времен» писал: «Из Тотемского уезда дали знать, что там появились разбойники; в разбоях участвовал и грабежную рухлядь укрывал строитель Тафтенской пустыни, старец Ферапонт» [18] Соловьёв С. М. История России с древнейших времен. — Кн. III. — Т. XI–XV. — 2-е изд. — СПб, 1893–1895. — Стлб. 746. . При этом автор ссылался на приказные дела Московского архива министерства иностранных дел 1671 года. Затем этот факт из труда С. М. Соловьёва (без каких-либо новых дополнений) был отмечен профессором Санкт-Петербургской духовной академии Д. И. Ростиславовым [19] Ростиславов Д. И. Опыт исследования о доходах и имуществе наших монастырей. — СПб., 1876. — С. 38. в публикации 1876 года, а в советские времена — в книге В. И. Писарева [20] Писарев В. И. Церковь и крепостное право в России. — М., 1930. — С. 16. .

Однако где находилась Тафтенская пустынь, когда и кем она была основана и когда исчезла — все эти вопросы вплоть до настоящего времени оставались без ответа. Как оказалось, история Тафтенской пустыни была коротка, но весьма интересна…

В ходе изысканий в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) нам удалось выявить в фонде «Приказных дел старых лет» «Дело по отписке тотемского воеводы Андрея Яковлевича Непейцына об открытии в Тотемском уезде многих разбойнических шаек в разных волостях и о всяких грабежах, оными причиняемых», датированное концом мая — 30 июня 1671 года [21] РГАДА. Ф. 141. Оп. 4. 1671 г. Д. 250. Л. 1-11. . Это и есть тот самый источник, на который ссылался историк С. М. Соловьёв.

Обращаясь к царю Алексею Михайловичу, воевода Андрей Непейцын в своей «Отписке» сообщал: «В нынешнем, государь, во 179 году в мае месяце в разных числех в Тотемском уезде в волостех объявились воры и разбойники и многих крестьян розбивают, жгут и мучат и до смерти побивают». Далее он приводил конкретные примеры разбойных нападений на местных крестьян: в Заозерской волости — на Ивашку Дмитриева, Федьку Елисеева и Мелешку Демидова, которых «воровские люди разбоем били и мучили, и сожгли до смерти, и живот их пограбили». В соседней Вожбальской волости Ивашку Машарина с невесткой разбойники также «били и мучили, и живот его пограбили». А 19 мая 1671 года в другой тотемской волости, на реке Цареве, пришлые тати напали на крестьянина Ваську Тарасова. Его опять же «били и мучили» и, более того, «сына ево Андрюшку убили до смерти, и живот их пограбили».

Не пощадили разбойники даже православную обитель — Леонидову пустынь в Режской волости. Там они напали на строителя старца Корнилия, мучили его и огнём жгли, а затем «монастырскую всякую денежную и платежную казну и монастырских крестьян всякую рухлядь, что поставлено было в том монастыре на збереженье, все пограбили» [22] Там же. — Л. 1. .

Все разбойные нападения были совершены в течение короткого промежутка времени и в пределах округи, не превышающей 50 вёрст в поперечнике. К сожалению, в деле не указаны конкретные деревни, где жили пострадавшие от разбойников крестьяне, но по расположению волостей можно сделать вывод, что тати для передвижения использовали лесные дороги между соседними Режской, Заозерской, Вожбальской и Царевской волостями. Быстро появлялись, «розбивали» и так же быстро скрывались в неизвестном направлении. В деле даже специально отмечается, что от Царевы до Тотьмы всего 20 вёрст. Иными словами, разбойники нагло орудовали прямо «под носом» у действующей власти.

При нападении на Ваську Тарасова и его сына Андрюшку последний, обороняясь, ранил двух грабителей, после чего воры «побежали от тое их деревни». За ними была организована погоня «тотемцов посадцких людей и приставов с волостными крестьяны» во главе с приставом Гришкой Зуевым [23] В архивном фонде «Приказных дел старых лет» сохранилось несколько документов, датированных 1663 г., связанных с крестьянином Царевской волости Григорием Яковлевым Зуевым и его притязаниями на «пустошь Пугачево», располагавшуюся на реке Тафте. — См.: РГАДА. Ф. 141. Оп. 3. 1663 г. Д. 42. Л. 1-13; РГАДА. Ф. 141. Оп. 3. 1663 г. Д. 107. Л. 1–5. . По дороге, пролегавшей по левобережью рек Царевы и Тафты, посланный отряд дошёл до верховья последней и поймал там некоторых разбойников. Воевода Непейцын сообщал в Москву: «И мая, государь, в 25 день тотемские приставы и с посадцкие и уездные люди привели ко мне, холопу твоему, на Тотму ис погони Тотемского уезду Царевские волости новые Тафтенские пустыни строителя старца Ферапонта, да дву тафтенских мужиков, да Вологоцкого уезду Рубежские волости Евфимьева монастыря деревни Ешутина крестьянина, да тое ж, государь, Рубежские волости твоего великого государя столника и спалника Бориса Васильева сына Бутурлина крестьянина деревни Нишмы Онтропка Шумилова, да жонку Федорку, а ево Онтропкову и приводного старца Ферапонта невестку родную… Да тем же воровским следом дошли до Вологоцкого уезду до Рубежские волости до деревни Нишмы во двор к столникову и спалникову к Борисову крестьянину, Васильева сына Бутурлина, к Тараску Шумилову, а того приводного старца Ферапонта брату родному» [24] РГАДА. Ф. 141. Оп. 4. 1671 г. Д. 250. Л. 1. .

Рубежская волость (или Рубежский «станок») Вологодского уезда в XVII веке граничила с Тафтенским улусцем с запада. Своё название она как раз и получила благодаря тому обстоятельству, что по водоразделу Тафты и Нишмы издавна проходила административная граница (рубеж) двух больших уездов — Вологодского и Тотемского (образовавшегося во второй половине XVI века из части земель Устюжского уезда). В более раннее время здесь же были размежёваны вотчины князей Пенковых и Голениных, представителей старших ветвей Ярославского и Ростовского княжеских домов [25] Переписные книги Вологодских монастырей XVI–XVIII вв. — [Отв. ред. М. С. Черкасова]. — Вологда, 2011. — С. 20. . На карте Генерального межевания 1780-х годов показано, что деревня Бурцева (Нишма) стояла у самой границы Кадниковского (выделившегося из Вологодского) и Тотемского уездов, а неподалеку от неё, по линии рубежа, протекала речка с характерным названием Размежница. Часть деревни Нишма, согласно «Переписной книге Вологодского уезда 1677–1678 годов», принадлежала боярину Борису Васильевичу Бутурлину [26] Бутурлин Борис Васильевич — боярин, спальник (1671), комнатный стольник (1671, 1674, 1678), окольничий (1682), судья Московского Судного приказа (1682). Имел вотчины в Вологодском, Московском и Пусторжевском уездах. На Вологодчине, в «Рубежском станку», за ним состояло располагавшееся в Нишме родовое поместье и 18 деревень, в которых по состоянию на 1677–1678 гг. насчитывалось 93 крестьянских двора, с проживавшими в них 304 «людьми», а также «двор прикащиков», 6 запустевших хозяйств и 2 дворовых места. — См.: РГАДА. Ф. 1209. Оп.1. Кн. 14734. Л. 293 об.-302 об.; РГАДА. Ф. 1209. Оп.1. Кн. 14740. Л. 467–467 об. и числилась в Вологодском уезде [27] Водарский Я. Е. Вологодский уезд в XVII в. // Аграрная история Европейского севера СССР. — Вологда, 1970. — С. 348. , а другая её часть была населена черносошными крестьянами Царевской волости Тотемского уезда.