Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

В 1868 г. Павел Мельников, в течение многих лет будучи чиновником Министерства внутренних дел, занимавшийся изучением (и преследованием) старообрядцев в Нижегородской губернии (а позже под псевдонимом Андрей Печерский писавший романы о старообрядцах этой губернии), опубликовал статью «Счисление раскольников». В ней он рассуждает о ряде причин, по которым местные чиновники и попы намеренно занижают данные о количестве старообрядцев: в основном это вариации на темы взяточничества, вымогательства и боязни подать неприятные сведения. Затем он делает пересчет министерской статистики и выводит общее число раскольников — 8 584 494. К этой цифре он добавляет еще 110 тысяч, посчитав различные небольшие тайные секты, которые обычно не причислялись к раскольникам (хлысты, скопцы и др.), и предположительные 700 тысяч спасовцев, которые «исполняют требы в православных церквях, то есть крестят детей, приобщаются (особенно перед свадьбой), венчаются. Все они записываются в духовных росписях бытчиками у исповеди и св. причастия» [5] Мельников П. И. Счисление раскольников // Мельников П. И. Полное собрание сочинений. 2-e изд. СПб.: А. Ф. Маркс, 1909. Т. 7. С. 384–409 (цитата на С. 408). Впервые напечатано в: Русская мысль. 1868. № 2. . Всего на 1859 г. Мельников насчитал 9 миллионов 300 тысяч старообрядцев. А учитывая ежегодное приращение народонаселения России — согласно тогдашним оценкам — в 1,3 %, общая цифра к 1868 г. достигла 10 295 000 (Мельников не стал возиться со сложными процентами).

Мельников не объясняет, каким образом у него получилось 700 тысяч спасовцев. Однако он отмечает, что число старообрядцев в Нижегородской губернии, указываемое министерством, — 172 500 (как министерский специалист по старообрядцам в данной губернии он отвечал за подачу этой статистики и описывал ее как «полученную мной») — ниже цифры, позднее представленной преосвященным Иеремиею, епископом Нижегородским, — 283 323, — и выдвигает предположение, что именно спасовцы, чью численность в своей губернии он теперь оценивает в 60 000, вероятно, и составили основную разницу [6] Мельников П. И. Счисление раскольников. С. 404, 409. В 1853 г. Мельников докладывал, что в губернии 170 506 старообрядцев ( Мельников П. И. Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии, составленный состоящим при Министерстве внутренних дел коллежским советником Мельниковым // Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии. Нижний Новгород, 1910. Т. IX. С. 3). Он же, по-видимому, представил более высокую цифру, которая фигурирует в министерском анализе годом или двумя позднее. В неопубликованном приложении к докладу он объясняет, каким образом получил эту цифру в 1853 г. Цифра, доложенная митрополитом Геронтием, дается в длинном списке указаний Геронтию от Священного синода о мерах, которые необходимо принять для преодоления раскола в его епархии (Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Св. Синода. СПб.: МВД, 1860. Кн. 2 (1801–1858). С. 672–682). Помимо всего прочего, Геронтию было указано на необходимость объяснить разницу между его цифрой и цифрой Мельникова. . Годы, проведенные в беседах со старообрядцами и попами, должны были дать ему определенное представление о численности спасовцев. Судя по всему, он экстраполировал сведения, полученные о Нижегородской губернии, на Россию в целом. Сергей Зенковский, анализируя данные Мельникова на 1859 г., в свою очередь подсчитал, что в начале ХХ в. спасовцев должно было быть 1,5–2 миллиона — цифра, скорее всего, основанная на предположении, что число спасовцев росло примерно такими же темпами, что и православное население Российской империи [7] Зенковский С. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века. Мюнхен: Wilhelm Fink Verlag, 1970. С. 472. Зенковский не объясняет, откуда взял свою оценку, однако в 1859 г. православные и старообрядцы вместе составляли 54 628 083 человек, а в 1897 г. — 89 328 200, то есть их число увеличилось на 70 % менее чем за 40 лет; Бушен А., рeд. Статистические таблицы. С. 233–234; Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Общий свод по Империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года. СПб.: Центральный статистический комитет, 1905. Т. 1. С. 248. .

Мельников почти наверняка недооценил общее количество как в целом старообрядцев, так и спасовцев. Начнем с того, что кроме староверов, притворявшихся православными (включая большинство спасовцев), были еще, если можно так сказать, «полуверы» — мужчины и женщины, которые ходили на исповедь и к причастию, не принадлежали ни к какому определенному согласию, но полагали себя старообрядцами и — в старости или чувствуя приближение смерти — покидали официальную церковь, чтобы прибиться к какому-нибудь старообрядческому толку. Были и такие, что свободно сочетали православные и старообрядческие обычаи, и те, что говорили попам, что они православной веры, но предпочитали старые книги и старые обряды. В данном рассуждении, однако, мы можем принять за исходную точку предварительный подсчет Мельниковым количества практикующих (в том числе тайно) староверов. В пограничных случаях православного и старовера различить невозможно. Даже если бы нам удалось с уверенностью определить количество притворявшихся православными, но твердо уверенных в своей подлинной принадлежности к старой вере, все равно оставались бы неучтенными еще миллионы с изменчивой или неопределенной религиозной принадлежностью.

Что же касается количества спасовцев, мы должны опираться в качестве экспертной оценки на цифру 60 тысяч, приблизительно выведенную Мельниковым в 1850-х гг. по Нижегородской губернии. Солидный том его отчета от 1854 г. Министерству внутренних дел о раскольниках в данной губернии свидетельствует о глубокой осведомленности как в истории местных старообрядцев (взятой с их слов), так и в губернских и епархиальных документах, касающихся этой истории, в географии распространения различных согласий по губернии, в роли, которую старообрядцы играли в экономике губернии, в их обычаях и убеждениях, даже в различиях между иконами, которым разные согласия отдавали предпочтения [8] Мельников П. И. Отчет о современном состоянии. . Он представил также значительную информацию о губернских спасовцах. Тем не менее, как бы усердно он ни трудился, стремясь установить истинную численность старообрядцев и спасовцев в губернии, он почти наверняка допустил здесь просчет.

Мельников подсчитал, что в крепостном селе Стексово (подробнее о нем в главе 7) среди официально заявленных в начале 1850-х гг. православных прихожан 60 % в действительности являлись староверами. Далее он прикинул, что в группе из 16 приходов, в которую входило Стексово, 50 % населения принадлежало к одному или другому старообрядческому согласию [9] Там же. С. 33, 40, 44. . Результат его подсчета в с. Стексово оказался гораздо выше, чем можно было высчитать с помощью методологии Министерства внутренних дел: в 1826 г., например, из 1164 стексовских прихожан от 7 лет и старше 218 человек (18,7 %) не исповедовались потому, что были заявлены староверами или склонными к старой вере, или забывчивыми, или отсутствующими; все остальные «были у Исповеди и Святого причастия» [10] Центральный архив Нижегородской области (ЦАНО). Ф. 570 (Нижегородская духовная консистория). Оп. 559a. Д. 966. Л. 449–466. . Однако пространность обсуждений проблемы староверов в вотчинной переписке и частота епархиальных расследований (как показано в главе 7) убедительно говорят в пользу подсчета Мельникова, что 60 % являлись староверами. И все же исповедная ведомость из этого прихода (несколько по-другому составленная, нежели в 1826 г.) от 1861 г. преподносит сюрприз: в этом году во время Великого поста на исповедь явились лишь 28 из 723 приходских крестьян, остальные же 695 (96 %) не исповедовались и были записаны либо как признанные староверы, либо как неисповедовавшиеся «по склонности к расколу» [11] Там же. Д. 1502. Л. 100–107, 123–132 об. (в 1861 г. в приходе было два попа, каждый из них со своей паствой). . Вряд ли можно сомневаться, что это неслучайно: 1861-й — год освобождения крепостных. В Нижегородской губернии попы читали своим прихожанам-крестьянам «Манифест об отмене крепостного права» с 12 по 20 марта, во время Великого поста, как раз тогда, когда крестьяне должны были исповедоваться [12] Evtuhov C. Portrait of a Russian Province. Economy, Soviety, and Civilization in Nineteenth-Century Nizhnii Novgorod. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2011. Р. 196. . В контексте вызванных манифестом чрезвычайно преувеличенных надежд крепостные с. Стексово вообразили, должно быть, что царь-батюшка освободил их не только от крепостной зависимости, но и от необходимости притворяться православными. Епархиальные документы не оставляют сомнений, что большинство старообрядцев в с. Стексово — иными словами, большинство крепостных крестьян с. Стексово — были спасовцами. Возможно, именно потому, что спасовцев так трудно было опознать, Мельников и его местные осведомители и недооценили их количество на 36 % (или, если посчитать по-другому, старообрядцев в с. Стексово было на 60 % больше, чем Мельников предполагал). Один-единственный документированный случай значительного занижения численности именно там, где старообрядцы были в основном из Спасова согласия, имеет неопределенный доказательный вес [13] Последний печатный выпуск ежегодного отчета Священного синода, в который включены сведения о количестве номинальных православных, пропустивших исповедь, относится к 1860 г.: Извлечение из отчета по ведомству духовных дел Православного исповедания за 1860 год. СПб.: Синодальная типография, 1862. С. 24. Отчет за 1861 г., похоже, не был издан, а в последующих томах подобной статистики не приводилось. . И все-таки он по крайней мере дает основания предположить, что число спасовцев в Нижегородской губернии в 1850-х гг. было, вероятно, ближе к 100 тысяч, чем к 60 тысяч.