Дэвид Хоффманн - Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Важнейшей концепцией, на которую опиралось развитие евгеники, была идея Кетле об использовании статистических данных для составления портрета среднего гражданина. Раньше национальную или этническую группу описывали с точки зрения культуры, географии, религии или языка — теперь такую группу можно было описать, используя ее средние физические данные [585] Hacking I. The Taming of Chance. Р. 107–108. . Сбор статистических средних величин на протяжении лет позволял демографам выявить позитивные и негативные изменения. Соединив эти данные с идеями Дарвина об эволюции видов, евгенисты начали замышлять такую репродуктивную политику, которая подняла бы средний уровень населения. Евгеника представляла собой отход от индивидуальной медицины к социальной. Некоторые социал-дарвинисты выразили беспокойство, что современная медицина сохранит генетически низших людей, которые, согласно теории о «выживании сильнейших», прежде не выжили бы. С этой точки зрения забота об отдельном человеке приносила вред обществу в целом, позволяя слабым выжить и оставить потомство. Некоторые мыслители увидели в обществе организм, который следовало защитить от больных клеток, и обратились к евгенике как к средству укрепить общество в целом [586] См.: Bock G. Sterilization and «Medical» Massacres in National Socialist Germany: Ethics, Politics, and the Law // Medicine and Modernity: Public Health and Medical Care in Nineteenth- and Twentieth-Century Germany. Cambridge, 1997. Р. 155. .

В разных странах евгеническая мысль развивалась по-разному, в зависимости от господствующей идеологии, религии и представлений о том, что именно вызывает тревогу в связи с населением. Евгенику можно разделить на две основные категории: отрицательную (или жесткую) евгенику и положительную (или мягкую). Первая разновидность делала упор на селекцию и стремилась помешать воспроизводству людей, которые считались дефективными, а вторая выступала за улучшение условий воспроизводства в целях получения более здорового потомства. Отрицательная евгеника преобладала в протестантских странах Северной Европы и в США, а положительная — в католических странах Южной Европы и в развивающихся, в том числе и в Советском Союзе.

Этим двум видам евгеники соответствовали две различные теории генетики — менделевская и ламарковская. Первая, получившая свое название от имени жившего в XIX веке австрийского монаха Грегора Менделя, чьи исследования по генетике растений были вновь открыты в начале XX века, указывала, что приобретенные признаки невозможно унаследовать [587] Слово «генетика» не использовалось до 1906 года. . Успеху менделевской генетики способствовал Август Вейсман, чьи исследования показали, что репродуктивные клетки человека (или «зародышевая плазма») не подвергаются влиянию других клеток. Иными словами, физическое или умственное совершенствование человека никак не повлияет на качества детей, которые от него впоследствии родятся. А вот ламарковской генетике был свойствен противоположный взгляд на вещи. Французский эволюционист Жан-Батист де Ламарк считал, что признаки, приобретенные живыми организмами, переходят к их потомству. На протяжении большей части XIX века ученые придерживались ламаркизма, в том числе и Чарльз Дарвин, и даже в первой половине XX века не прекращались дискуссии о наследовании приобретенных признаков [588] См.: Paul D. Controlling Human Heredity: 1865 to the Present. Atlantic Highlands (N. J.), 1995. P. 40–42. . Противоборство менделевцев и ламаркистов заметно отразилось на евгенической мысли и на различных предложениях евгенистов.

Отрицательные евгенисты считали, что общественные проблемы можно решить, ограничив воспроизводство «дефективных» индивидуумов. В 1927 году, выступая на Женевской конференции по мировому населению, член Лондонского евгенического общества утверждал, что нищета, безумие и слабоумие — это явления наследственные и «несколько тысяч семейных групп, вероятно, создают великое бремя врожденной дефективности, с которым должно справляться все общество» [589] Proceedings of the World Population Conference. P. 326–332. . Директор отдела генетики Вашингтонского института Карнеги согласился с этой мыслью, отметив, что в некоторых «дефективных семьях» все становятся бродягами, а в других — ворами. Иными словами, он утверждал, что генетические дефекты определяют не только наличие отклонения от нормы, но и конкретный вид отклонения. В заключение он заявил, что «прекращение воспроизводства некоторых дефективных индивидуумов сократит… долю дефективных людей в населении» [590] Ibid. P. 343–344. .

Население США уже было велико, и приток иммигрантов более чем компенсировал падение рождаемости, поэтому американские евгенисты сосредоточились на «улучшении расы», что означало укрепление физического и душевного здоровья населения, а также «улучшение» его этнического состава. Если говорить об идеологии, следует отметить, что именно благодаря всеобщей увлеченности прогрессом, имевшей место в начале XX века, некоторым психиатрам и другим специалистам было легко популяризовать евгенику. Как писал один ученый, стремление к прогрессу создавало «политическую культуру, которая позволяла искать решение социальных проблем в государственном вмешательстве, опирающемся на науку» [591] Dowbiggin I. R. Keeping America Sane: Psychiatry and Eugenics in the United States and Canada, 1880–1940. Ithaca, 1997. P. 236. Те идеи о нравственном преображении и научном материнстве, которые продвигались женскими организациями, тоже повлияли на евгеническое движение в США. См.: Klaus А. Depopulation and Race Suicide: Maternalism and Pronatalist Ideologies in France and the United States // Mothers of a New World: Maternalist Politics and the Origins of Welfare States / Eds. S. Koven and S. Michel. New York, 1993. Р. 189–190. . Евгеническое движение в США набрало силу в первом десятилетии XX века, и несколько штатов приняли законы о стерилизации умственно отсталых. В 1927 году Верховный суд признал, что эти законы не противоречат Конституции США. В деле о насильственной стерилизации умственно неполноценной женщины председатель Верховного суда Оливер Уэнделл Холмс, высказываясь от лица большинства, дал санкцию на стерилизацию «тех, кто уже подтачивает силу государства» и утверждал, что «для всего мира будет лучше, если общество перестанет ждать, когда слабоумные проявят себя, и не позволит тем, кто очевидным образом является неполноценным, рожать себе подобных». Говоря об умственно неполноценной женщине и ее предках, он добавил: «Трех поколений слабоумных вполне достаточно» [592] Haller М. Н. Eugenics. P. 130–141. .

Нацистские евгенисты искренне восхищались насильственными стерилизациями в США и вскоре после прихода к власти издали Закон о предотвращении потомства с наследственными болезнями. Уже в 1912 году на Международной евгенической конференции в Лондоне немецкие евгенисты рекомендовали меры отрицательной евгеники в качестве средства по уничтожению наследственных дефектов, и законопроект о стерилизации, составленный Прусским советом здравоохранения в 1932 году, тоже сосредоточился главным образом на наследственных дефектах [593] Quine M. S. Population Politics in Twentieth-Century Europe. Р. 104; Pine L. Nazi Family Policy. Р. 12. Об общих чертах Веймарской и нацистской Германии см.: Grossmann А. Reforming Sex: The German Movement for Birth Control and Abortion Reform, 1920–1950. Oxford, 1995. Ch. 6. . Нацистские евгенисты имели в виду «низших» людей в физическом, умственном и расовом отношениях. За годы нацистской власти в Германии были насильственно стерилизованы 400 тысяч человек, в том числе 200 тысяч женщин [594] Bock G. Antinatalism, Maternity, and Paternity in National Socialist Racism. P. 234–240. . Разумеется, в своем окончательном виде нацистская версия расовой гигиены вышла далеко за рамки евгеники, приведя к массовому убийству евреев, цыган и до 200 тысяч душевнобольных или инвалидов. Это был самый экстремистский метод устранения «непригодных людей» из общественного тела [595] Dikötter F. Race Culture. P. 470. См. также: Burleigh М., Wippermann W. The Racial State: Germany 1933–1945. New York, 1991. .