Дэвид Хоффманн - Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Ил. 9. Нацистский плакат, призывающий к повышению рождаемости, 1938. «Поддержи организацию помощи матери и ребенку» (Плакат GE 3869. Poster Collection, Hoover Institution Archives)

Попытки укрепить семью, предпринимавшиеся в СССР, были схожи с тем, что делалось в других странах, как по содержанию, так и по целям (повышение фертильности). Но уникальной чертой Советского Союза был тот факт, что семья успела подвергнуться разоблачению как буржуазное учреждение. Отнюдь не было очевидно, что советские деятели выберут именно семью в качестве опоры для повышения рождаемости. Существовала ясно изложенная альтернативная модель сексуальной и социальной организации советского общества: рождение детей вне брака и коллективная ответственность за их воспитание. Ведущая советская феминистка Александра Коллонтай выступала за освобождение любви от ограничений брака и за избавление женщин от необходимости воспитывать детей — избавление при помощи введения коллективной ответственности и государственного финансирования. Ряд других советских мыслителей 1920-х годов поддерживали эти взгляды, в частности социолог С. Я. Вольфсон, мечтавший о том дне, когда семья будет сдана в антиквариат [549] Вольфсон С. Я. Социология брака и семьи. Минск, 1929. С. 450. Цит. в: Goldman W. Z. Women, the State and Revolution. Р. 1. .

Тем не менее многие партийные лидеры, в том числе Ленин, верили в важность брака. С их точки зрения, сексуальное освобождение и уничтожение семьи отвлекали внимание от строительства социализма (а то и были извращением последнего) [550] Цеткин К. Ленин о морали и вопросах пола. С. 18–21. . Врачи тоже выступали за сохранение брака. Доктор А. О. Успенский заявлял, что нормальная половая жизнь может быть только в браке; если же брака нет, о ней не может быть и речи [551] Цит. по: Bernstein F. L. The Dictatorship of Sex. Р. 163. См. также: Ковалев К. Н. Вопросы пола, полового воспитания, брака и семьи. М., 1931. С. 2. . Советские юристы винили распад семьи в появлении тысяч бездомных и заброшенных детей, представлявших собой серьезнейшую общественную проблему [552] О расследовании и рассмотрении дел несовершеннолетних. М., 1937. С. 25–32; Goldman W. Z. Women, the State and Revolution. Р. 324. . В конечном счете партийные деятели решили сохранить семью и даже способствовать ее укреплению. И дело было не только в инструментальных функциях семьи, повышавшей рождаемость и обязывавшей родителей вырастить своих детей. Она, семья, еще и соответствовала взглядам партийных лидеров на то, чтó является приличным и как должно быть организовано социалистическое сообщество (хотя феминистки и не были с этим согласны).

В середине 1930-х годов советское правительство предприняло меры по поддержке семьи. Закон 1936 года, запретивший аборты, вместе с тем заметно усложнил развод. До введения этого закона действовал декрет 1918 года, принятый с целью ослабить брак и потому сделавший развод по заявлению любого из супругов легким и быстрым [553] Первый кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве. М., 1918. Цит. по: Goldman W. Z. Women, the State and Revolution. Р. 49. . Согласно новому закону, чтобы развестись, оба супруга должны были прийти в суд. Плата за развод выросла с 3 рублей до 50 (а также до 150 рублей в случае второго развода и 300 рублей в случае третьего) [554] Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР. 1936. № 34. 21 июля. С. 515. . Кроме того, советское правительство решило повысить значимость и почетность брака в глазах населения. Загсы стали более величественными, чиновники получили указания обращаться с новобрачными вежливо и уважительно, сертификаты о заключении брака стали красивее, а в магазинах начали продавать обручальные кольца. Пропагандистская кампания подчеркивала святость семьи и брака [555] Timasheff N. S. The Great Retreat: The Growth and Decline of Communism in Russia. New York, 1946. P. 200; Правда. 1935. 26 июня. С. 1; Работница и крестьянка. 1936. № 12. С. 2; Комсомольский работник. 1940. № 8. С. 3. .

Наряду с укреплением семьи советское правительство решило повысить отцовские обязательства. Закон 1933 года, требовавший регистрации всех новорожденных в течение месяца, предоставлял матери право назвать отца ребенка вне зависимости от того, состояла ли она в браке с этим мужчиной, и даже в отсутствие последнего. Мужчина, не признающий своего отцовства, все равно записывался отцом, если мать ребенка называла его таковым и предоставляла доказательства совместной жизни [556] Государственное управление. Кодифицированный сборник законодательства РСФСР на 1 января 1934 года. М., 1934. С. 49. . Закон 1936 года, тот самый, который запрещал аборты и усложнял процесс развода, повысил требования к отцам по части алиментов. Минимальная сумма алиментов составляла четверть от доходов неженатого или разведенного отца в случае, если ребенок был один, треть — если детей было двое, и половину — если их было трое и больше. Наказание за неуплату алиментов выросло до двух лет тюрьмы [557] Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР. 1936. № 34 (21 июля). С. 515–516. . В последующие годы советское правительство показало, что оно серьезно относится к отцовской ответственности, приняв ряд мер по выслеживанию нерадивых отцов. Важность отцовства начала подчеркиваться и советской пропагандой: статья в «Правде» под названием «Отец» констатировала, что «отец, который не хочет нести своих отцовских обязанностей, — разрушитель семьи» [558] ГАРФ. Ф. 9492. С. ч. Оп. 1. Д. 2. Л. 183; Правда. 1936. 9 июня. С. 1. .

Превознося семью, советское правительство не считало ее личным обязательством или способом самореализации [559] Фрэнсис Бернштейн отмечает, что в отличие от сексуальных реформаторов в межвоенной Западной Европе, выступавших за брак-товарищество и сексуальное удовлетворение обоих супругов, работники советского полового просвещения вообще не говорили о сексуальном удовольствии, получаемом в браке ( Bernstein F. L. The Dictatorship of Sex. Р. 161). . Всячески подчеркивалось, что сохранение семьи означает ответственность перед обществом и государством. Комсомольский лидер Александр Косарев говорил в 1934 году: «Чем крепче, чем гармоничнее семья, тем лучше она служит общему делу… Мы за серьезные, стабильные браки и большие семьи. Одним словом, нам нужно новое поколение, здоровое физически и морально». Один из советских юристов добавлял, что брак становится по-настоящему ценным для государства лишь в случае, если есть потомство [560] ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1074. Л. 98–99, 108; Социалистическая законность. 1939. № 2. . Пропаганда заявляла, что родители обязаны растить своих детей ради советского государства. Один публицист в 1936 году писал, что родители должны работать рука об руку с государственными учреждениями и растить своих детей так, чтобы они стали сознательными и активными строителями социалистического общества. Более того, родители должны внушить детям готовность в любой момент пожертвовать жизнью ради социалистического отечества [561] Svetlov V. Socialist Society and the Family // Changing Attitudes in Soviet Russia: Documents and Readings / Ed. R. Schlesinger. London, 1949. P. 334. .