Дэвид Хоффманн - Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

В России представлять доклады о настроениях среди народа начали на два года раньше, чем в других воюющих странах, за исключением Германии. Притом в отличие от Германии, где подобную систему ввела армия, в России само правительство проявило желание знать мнение населения. Уже в октябре 1915 года российское Министерство внутренних дел потребовало от губернских и уездных полицейских учреждений составлять ежемесячные доклады о настроениях населения и направило список вопросов, на которые каждый доклад должен был ответить [678] Holquist Р. Making War. P. 209. . В это время правительство столкнулось с ростом оппозиции. К лету 1915 года в Государственной думе сформировался Прогрессивный блок — мощная коалиция, подвергшая критике самодержавие и его методы ведения войны. Кроме того, царская тайная полиция собирала информацию при помощи сети осведомителей, общее число которых на момент падения самодержавия в 1917 году составляло более 1,5 тысячи человек [679] Daly J. W. The Watchful State. Р. 213. .

Февральская революция стала поворотным моментом в истории России, хотя и не в истории надзора. Временное правительство, взявшее власть после свержения царя, в знак символического разрыва с репрессивной политикой старого режима распустило царскую полицию. Но отделы военно-политической цензуры продолжали работать, докладывая о настроениях солдат и их корреспондентов среди мирного населения. Кроме того, Временное правительство приказало губернским комиссарам своего нового Министерства внутренних дел докладывать о том, что происходит на местах, и к середине апреля направило в регионы уже конкретные директивы по сбору информации. Министерство распределило эту информацию по шестнадцати тематическим категориям, таким как, к примеру, крестьянские волнения в сельской местности, и дало указания губернским комиссарам сосредоточить внимание не столько на событиях, сколько на тенденциях общественно-политической жизни [680] Holquist Р. Making War. P. 218–219. . Сотрудники Центрального комитета социально-политического просвещения при Временном правительстве собирали данные по уровню политической поддержки правительства и даже еженедельно чертили и заштриховывали цветными карандашами карты, позволявшие выявить очаги поддержки или противостояния, а также места, где наблюдались крестьянские волнения, трудности снабжения продовольствием и т. д. [681] ГАРФ. Ф. 9505. Оп. 2. Д. 7–10, 13, 16.

Особый интерес представляли мнения русских солдат и их моральное состояние. Временное правительство продолжило отслеживать народные настроения, уделяя этому больше внимания, чем при царе, и ввело для данной цели специальные политические органы. В конце апреля 1917 года оно назначило комиссаров на главные фронты с двойной целью — гарантировать надежность офицеров, часть из которых враждебно относились к новому порядку, и обеспечить лояльность войск [682] Wildman А. К. The End of the Russian Imperial Army. Princeton, 1987. Vol. 2: The Road to Soviet Power and Peace. Р. 23–24; Hagen M. von. Soldiers in the Proletarian Dictatorship: The Red Army and the Soviet Socialist State, 1917–1930. Ithaca, 1990. P. 27. См. также: Erickson J. The Soviet High Command: A Military-Political History, 1918–1941. New York, 1962. Р. 41–45. . Александр Керенский, будущий глава Временного правительства, в мае 1917 года находился на посту военного министра и создал для этой должности кабинет, включавший политический отдел, осведомительный отдел и отдел связи с войсками. Политический отдел издавал указания для комиссаров. В конце лета 1917 года глава комиссариата Военного министерства приказал комиссарам, прикрепленным к воинским подразделениям, направлять ему подробные еженедельные сводки об отношении солдат к правительству и даже распространил стандартные формы таких сводок [683] Wildman А. К. The End of the Russian Imperial Army. Р. 24; Holquist Р. Making War. P. 215–218. .

Итак, при Временном правительстве надзор за населением стал более развитым, более стандартным и в большей степени политическим. Цели надзора уже не сводились к предупреждению шпионажа, а аппарат по сбору информации вырос и стал более сложным. Но основные инструменты надзора — перлюстрация писем, использование осведомителей и регулярные доклады о народных настроениях — возникли до Февральской революции и широко использовались по всей Европе в годы Первой мировой войны. В свою очередь, знакомство с мнениями населения стало основой для правительственных попыток укрепить патриотизм. При Временном правительстве надзор оказался тесно связан с кампаниями по образованию для взрослых и политической пропаганде — с попытками добиться, чтобы солдаты новой, демократической России были уже не покорными подданными царя, а активными гражданами, готовыми сражаться за свою страну и ее дело.

С усилением надзора в военные годы были тесно связаны мощные пропагандистские кампании, запущенные правительствами воюющих стран с целью повлиять на формирование образа мыслей своих граждан и добиться их лояльности. Конечно, использование пропаганды ради сплочения народа началось не в Первую мировую. Характер войны изменился во времена Французской революции и Наполеона: на смену профессиональным солдатам, воевавшим за своего монарха, пришли массовые армии призывников, сражавшиеся за свои нации. Массовая война требовала сплочения всего народа в борьбе за общее дело, и этой цели служила военная пропаганда. В России всеобщую воинскую повинность ввел Александр II в 1874 году, по совету военного министра Дмитрия Милютина и других деятелей, извлекших уроки из сокрушительных побед прусской национальной армии над Австрией в 1866 году и над Францией в 1871-м. Манифест Александра II отсылал к бисмарковской Германии как к доказательству того, что «сила государства не в одной численности войска, но преимущественно в нравственных и умственных его качествах, достигающих высшего развития лишь тогда, когда дело защиты отечества становится общим делом народа, когда все, без различия званий и состояний, соединяются на это святое дело» [684] Манифест Александра II о введении всеобщей воинской повинности, 1 января 1874 года. Цит. в: Sanborn J. Drafting the Russian Nation. P. 3–4. .

В годы Первой мировой войны правительства количественно и качественно нарастили свои усилия по влиянию на образ мыслей населения. В контексте тотальной войны, и в первую очередь — повторной мобилизации, которая началась во второй половине войны, политические и военные деятели начали считать национальную волю необходимым условием ратной победы. Соответственно, пропаганда, которая впервые предназначалась для каждого члена общества, приобрела совершенно новые формы и измерения [685] Smith L. V., Audoin-Rouzeau S., Becker A. France and the Great War, 1914–1918. New York, 2003. P. 53. По словам этих авторов, именно в Первую мировую войну родилась современная пропаганда. . К концу войны политические и военные деятели не только добились расширения и централизации пропаганды, но и поставили перед собой более масштабные цели, в том числе образование и «просвещение» своих солдат. В большей степени, чем какое-либо другое событие, Русская революция показала наблюдателям по всему миру, что продолжение военных действий и само выживание существующих политических режимов зависят от состояния умов народа.