Дэвид Хоффманн - Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Советское государственное вмешательство тоже повлекло обязательные медосмотры детей. Местом их проведения стала школа — учреждение, призванное дать государству контроль над воспитанием детей, а врачам позволявшее отслеживать состояние детского здоровья. Уже в 1918 году Наркомат здравоохранения опубликовал инструкции для школьных врачей, по которым те обязаны были не только улучшать санитарные условия и лечить болезни, но и следить за здоровьем и физическим развитием всех детей [657] ГАРФ. Ф. А-482. Оп. 1. Д. 37. Л. 18. . В годы Гражданской войны, когда все боялись эпидемий, школьные врачи получили широкие полномочия, позволявшие им ежедневно обследовать каждого ребенка и в случае, если тот оказывался грязным, отправлять его в общественную баню. И хотя нехватка медицинского персонала порой не позволяла проводить «систематическое подробное освидетельствование школьников», к которому стремились советские чиновники здравоохранения, к 1920 году практически в каждой школе был введен медицинский контроль [658] Там же. Оп. 11. Д. 40. Л. 3, 20, 76. . Кроме того, представители советского здравоохранения приходили домой к людям, чтобы проверить, как те растят своих детей. В 1920-е годы, ссылаясь на примеры Бельгии и Германии, Лебедева организовала систему домашних визитов медсестер в целях проверки здоровья новорожденных. Она объясняла, что «сестра-посетительница является проводником идей рационального ухода за ребенком», и указывала, что московский Институт охраны материнства и младенчества будет обучать сестер-посетительниц особым научным методикам ухода за ребенком. Советское руководство создало также ряд «Домов матери и ребенка», где молодые матери могли оставаться вместе со своими детьми на протяжении нескольких месяцев под надзором врачей [659] Лебедева В. П. Охрана материнства и младенчества // Социальная гигиена: Руководство для студентов-медиков. С. 348–353; Материалы Первого Всероссийского совещания по охране материнства и младенчества. С. 9. См. также: Социальное обеспечение за пять лет. С. 16; Гигиена и здоровье рабочей и крестьянской семьи. 1926. № 18. С. 1. .

Советское государство заявляло, что может забрать детей у родителей, на какой-то срок или насовсем, в целях улучшения здоровья ребенка или обеспечения правильного воспитания. Больные и недоедающие дети направлялись в специальные санатории, где оставались до того момента, пока их здоровье не улучшалось, после чего их можно было вернуть в семьи [660] ГАРФ. Ф. А-482. Оп. 11. Д. 40. Л. 6; Там же. Д. 79. Л. 33; Там же. Ф. 5528. Оп. 5. Д. 39. Л. 2. . Советские законы предусматривали возможность забрать детей из семьи насовсем, если родители не выполняли своих обязанностей по воспитанию, и в конце 1930-х годов советские суды регулярно прибегали к этому закону, отнимая детей у «нерадивых» родителей [661] Алякринский А. И. Брак, семья и опека: Практическое руководство для органов ЗАГС. М., 1930. С. 124; ЦАГМ. Ф. 528. Оп. 1. Д. 465. Л. 25–26. Российский семейный кодекс 1882 года, который был составлен, но так и не вошел в силу, тоже подчеркивал обязанность родителей вырастить из своих детей продуктивных граждан и указывал, что жестокие или нерадивые родители могут быть лишены родительских прав. См.: Wagner W. G. Marriage, Property, and Law in Late Imperial Russia. New York, 1994. Р. 166–167. . Дети, отобранные у родителей, помещались в детские дома. Советское правительство открыло множество детдомов, приютивших не только детей, отнятых у родителей, но и миллионы осиротевших в результате Первой мировой и Гражданской войн, коллективизации и голода 1930-х годов. Хотя эти учреждения были переполнены и получали недостаточное финансирование, советские чиновники считали, что именно там детей можно должным образом сформировать и превратить в продуктивных граждан. Советские законы и правительственные директивы предусматривали, что обитателей детских домов нужно приучать к «трудовым принципам» и «навыкам дисциплины и коллективной работы» [662] Алякринский А. И. Брак, семья и опека. С. 109; ГАРФ. Ф. А-482. Оп. 1. Д. 27. Л. 26. По поводу советских детских домов см.: Ball А. М. And Now My Soul Is Hardened: Abandoned Children in Soviet Russia, 1918–1930. Berkeley, 1994; Caroli D. L’enfance abandonée et délinquante dans la Russie soviétique (1917–1937). Paris, 2004; Smirnova T. M. Children’s Welfare in Soviet Russia: Society and the State, 1917–1930s // Soviet and Post-Soviet Review. 2009. Vol. 36. No. 2. Р. 169–181. О суровых мерах по борьбе с преступностью среди несовершеннолетних см.: Solomon Р. Jr. Soviet Criminal Justice under Stalin. Р. 197–209. .

Другим процессом, который шел параллельно с усилением государственного вмешательства и упадком родительского авторитета, стал рост внесемейных детских и юношеских организаций. Как мы уже обсуждали в предыдущей главе, в числе подобных организаций в других странах были бойскауты и герлскауты. В Советском Союзе эти организации были распущены, но возродились в ином обличье в 1922 году — с учреждением комсомола и пионерского движения. Обе организации позаимствовали девизы и правила (быть «всегда готовыми», честными, чистыми и храбрыми) напрямую у скаутов, но отказались от восхваления Бога и почтительности. Будучи похожи на скаутов по форме, комсомольская и пионерская организации отстаивали совсем другие ценности — не здоровый индивидуализм и религиозность, а коллективизм и атеизм [663] Правила поведения пионеров см. в: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 326. Л. 15–16. Число пионеров выросло с 6,7 миллиона в 1934 году до 11 миллионов в 1939-м (см.: ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1361. Л. 1). . Кроме того, советские организации отличались тем, до какой степени они ставили государство выше семьи, а также своим чисто государственным характером. Героем и образцом для пионеров был Павлик Морозов, мальчик, который, как считалось, разоблачил собственного отца перед советской властью [664] В некоторых версиях этой истории в середине 1930-х годов не упоминалось, что предатель, разоблаченный Павликом Морозовым, был его родной отец. См.: Thurston R. W. The Soviet Family during the Great Terror, 1935–1941 // Soviet Studies. 1991. Vol. 43. No. 3. Р. 559–560. См. также: Kelly С. Children’s World. Р. 103. . Детские и юношеские организации в других странах учили патриотизму, но не доносам на собственных родителей. И в то время, как в других странах внесемейными организациями часто руководили структуры негосударственные (политические партии, профсоюзы, церкви), в Советском Союзе были позволены только государственные организации [665] Domansky Е. Militarization and Reproduction. P. 460. . Вмешательство в воспитание детей в СССР было во многом похоже на то, что происходило в других странах. Специфическими же чертами пионерской организации и комсомола были их исключительный размах, тесная связь с государством и ценности, которым они учили.

Ил. 11. Советский плакат, пропагандирующий медосмотры младенцев, 1930-е. «Полно в консультациях — пусто на детских кладбищах. Дети не должны умирать!» (Плакат RU/SU 1630. Poster Collection, Hoover Institution Archives)