Олег Будницкий - Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции

общая сумма находившихся в распоряжении финансовой части средств скрывалась даже и от и[сполняющего] д[олжность] Начальника штаба, Генерала Кусонского.

Кроме того, рассмотрения всех ассигнований на гражданские учреждения проводились помимо представителя военного ведомства, почему он не мог протестовать по вопросу ассигнований вне армии, которые с точки зрения военных, были не нужны и лишь обездоливали армию. При этом оклады гражданских лиц, — утверждал Шатилов, — превышали оклады военных почти в два раза [325].

Вырученные от продажи просроченных закладов Ссудной казны средства начали расходоваться с 1 октября 1922 года; они иссякли к концу 1924-го [326](не считая фонда в 10 800 ф. ст., зарезервированного для расчетов с владельцами закладов). Повторим еще раз, что Отчет Фи-ко-ко дает достаточно точное представление о том, как и на что тратились деньги. 100 тыс. ф. ст., оставшиеся в распоряжении Врангеля, были обменены на 37 млн 500 тыс. динаров. За вычетом 371 тыс. динаров, потраченных на операционные расходы по продаже, осталось 37 млн 129 тыс. динаров, которые были израсходованы на следующие цели:

1. Содержание и питание чинов Армии в Галлиполи, Болгарии и в Сербии впредь до постановки целых частей и отдельных лиц на работы, перевозка частей из Галлиполи, содержание временно безработных и содержание кадров Армии […] — 9 867 175, 01 дин., то есть около 27,1 % от всей вырученной суммы.

2. Обследование и подыскание работ в Сербии, Болгарии, Франции, Бельгии, организация таких работ, перевозка частей и их имущества на работы в Сербии и Болгарии, пособия на отправку рабочих партий во Францию и т. д. — 1 689 447, 11 дин. — 4,6 %.

3. Удовлетворение духовных нужд, содержание духовных лиц, объезды ими частей, перевозка церковного имущества, пособия на устройство церквей и т. д. — 348 559, 25 — 0,9 %.

4. Врачебная и санитарная помощь, содержание лазаретов, приемных покоев и санаториев, приобретение медикаментов, перевязочных и других материалов, содержание коек в госпитале, содержание заболевших и проч. — 4 668 778, 88 дин. — 12,9 %.

5. Содержание и пособия семьям, женщинам, детям, инвалидам и нетрудоспособным, нуждающимся, заболевшим — 9 517 787, 46 дин. — 26,1 %.

6. Содержание и пособия учебным заведениям, Николаевскому кавалерийскому училищу, гимназии в Болгарии, корпусам в Королевстве С. Х. С., морскому корпусу в Бизерте, студентам в Королевстве С. Х. С., в Праге, в Венгрии, в Берлине — 5 134 993, 89 дин. — 14,1 %.

7. На культурно-просветительные нужды, выписку газет и журналов, выдачу ссуд на издания, переводы и покупку книг, на организацию курсов самообразования, лекций и проч. — 616 474, 80 дин. — 1,7 %.

8. На помощь разным организациям, О[бщест]ву Красного Креста, Беженскому Комитету в Константинополе, Союзу офицерских организаций, студенческим организациям, Комитету по постройке русского храма в Белграде — 2 857 845, 00 дин. — 7,8 %.

9. Разные расходы по оказанию помощи частям Армии в виде организации потребительских лавок, заготовки одежды и обуви, перевозки пожертвованных предметов питания, одежды и т. д. — 1 059 822, 05 дин. — 2,9 %.

10. Помощь высланным или бежавшим из Болгарии — 696 083, 20 дин. — 1,9 %.

11. Содержание организации, наблюдавшей за хранением и расходованием средств, — 268 275 дин. — 0,7 %.

12. Содержание администрации и другие расходы по Ссудной Казне — 319 800 дин. — 0,8 % [327].

Таким образом, большая часть «серебряных» денег пошла на содержание армии и на перевод ее на гражданское положение, а также на содержание военно-учебных заведений. Все же не менее 40 % вырученной суммы было потрачено на гуманитарные нужды. Военные были бы не прочь распорядиться всеми деньгами, однако давление общественного мнения было, по-видимому, чересчур сильным, а скандал, разыгравшийся вокруг продажи просроченных закладов Ссудной казны, — чересчур громким. Поэтому пришлось уступить политикам.

Несмотря на то что Врангелю было известно недовольство Кутепова, Кусонского и других высших офицеров армии распоряжениями Финансово-контрольной комиссии, он не желал вмешиваться в ее действия. «Продажа ссудной казны производилась при моральной поддержке общественных организаций», и Главнокомандующий «считал необходимым предоставить им полную свободу ассигнований», объяснял его необычную лояльность к «гражданским» Шатилов [328].

Вопрос о целесообразности и правомерности продажи чужой собственности разрешило время. Оно показало, что возвращение закладов их законным владельцам в любом случае было бы невозможным. Советская власть продержалась гораздо дольше, чем это могли предположить самые черные пессимисты, и во всяком случае дольше биологического существования владельцев серебра, оставшихся в Советской России. С другой стороны, замарав чистоту своих одежд, Врангель и его соратники лишь продлили агонию «Белого дела», Русская армия в изгнании со своим Главным командованием, штабами, генералами, сохранением субординации и т. д. все больше напоминала «потешное» войско, а ее руководители — мальчишек, упорно не желающих понимать, что их игру в солдатики всерьез воспринимают лишь они сами.

Что же касается остальных — и немалых! — ценностей Ссудной казны, то с 1 января 1923 года, по словам генерала Миллера, «причисленные к заведованию имуществом Сс[удной] Казны служащие, — большею частью бывшие чины этого учреждения в Петрограде, — устранились от подчинения Главному Командованию, оставшееся имущество, перевезенное из Каттаро в Белград, было взято в свое ведение правительством Югославии» [329]. По-видимому, служащие Ссудной казны, всю жизнь стоявшие на страже интересов своего учреждения и его клиентов, в конце концов взбунтовались против хозяйничания военных и разбазаривания вверенных им ценностей. Правительство Югославии, в целом вполне лояльно настроенное по отношению к Русской армии, также, по-видимому, не могло не реагировать на скандальные публикации в сербской и русской эмигрантской печати.

По утверждению И. Качаки, пользовавшегося материалами югославских архивов и югославской печати, «дальнейшая история казны связана со многими скандалами, кражами (и арестами за эти кражи служащих казны), секвестированиями, которыми королевское правительство пыталось приостановить неправильности в работе казны» [330].

В 1924 году в Белград прибыло 657 оставшихся ящиков с ценностями Ссудной казны; в 1920 году их было в общей сложности 1618. Постепенно число ящиков сокращалось; иногда всплывали владельцы вкладов и оставшегося незначительного числа закладов, выкупавшие свое имущество. Однако очевидно, что таких случаев было не очень много.

В период нацистской оккупации, в 1942 году, по настоянию немецкого уполномоченного по хозяйственным делам доктора Франца Нейхаузена сербы передали остатки казны в распоряжение генерала В. В. Крейтера, назначенного в конце 1941 года начальником Русского бюро, ведавшего делами русских эмигрантов. В Русский дом на грузовиках было перевезено 122 больших ящика. Ценности передали без описи и не взвешивая. Заботливость нацистов объяснялась тем, что часть эмигрантов восторженно встретила приход оккупантов. Так, на здании бывшего русского посольства какими-то «энтузиастами» был выставлен плакат: «Победа Германии — освобождение России» [331]. Более существенным было то, что на стороне нацистов сражался с югославскими партизанами Русский охранный корпус, сформированный в значительной степени из остатков Русской армии. Если не сам корпус, то члены семей военнослужащих финансировались, по-видимому, за счет продажи ценностей Ссудной казны.