Олег Будницкий - Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции

Верно ли это предположение, могут показать лишь дальнейшие разыскания в разбросанных по всему миру эмигрантских архивах. Так же как прояснить, каким образом «растворились» более 500 ящиков ценностей в период между 1924 и 1942 годами.

Вряд ли в мировой литературе есть более полярные образы, чем Дон Кихот и Шерлок Холмс. Владимира Бурцева современники сравнивали и с тем, и с другим. И действительно, в нем удивительным образом сочетались проницательность и холодный аналитический ум с наивностью и беззаветностью в увлечениях, умеренные либерально-демократические воззрения с социалистическими мечтаниями и свирепыми призывами «по-желябовски» бороться с Николаем II, а позднее — с Лениным и Троцким, юношеский темперамент и ригоризм с внешностью «старой козы». В течение своей долгой жизни Бурцев боролся с царизмом, большевизмом и нацизмом, был «объектом» охранки, Скотленд-Ярда, ГПУ и гестапо, «привлекался» при Александре III, королеве Виктории, Николае II, Ленине и Гитлере. Поразительная биография Бурцева изучена лишь частично; правда, он стал героем романа Юрия Давыдова «Бестселлер» [340]. Не претендуя на полноту изложения, остановлюсь на основных моментах политической и литературной «карьеры» Бурцева.

Владимир Львович Бурцев (1862–1942) начинал свою политическую деятельность как народоволец. «Я вырос на народовольческих дрожжах», — повторял он не раз впоследствии. После ареста в 1885 году и двух с половиной лет заключения в Петропавловской крепости был выслан в Иркутскую губернию. Из ссылки бежал за границу. В 1888–1905 и 1907–1914 годах — в эмиграции. Не входя ни в одну из партий, пытался объединить эмиграцию на идеях конституционализма, причем главным средством достижения политической свободы в российских условиях считал индивидуальный террор. За пропаганду террора был приговорен в Англии к 18 месяцам каторжных работ, высылался из Франции и Швейцарии. В эмиграции издавал газеты «Свободная Россия» (Женева, 1889, совместно с В. К. Дебогорием-Мокриевичем), «Общее дело» (Париж, 1909–1910), «Будущее» (Париж, 1911–1914), журналы «Народоволец» (Лондон, 1897; Женева, 1903) и «Былое» (Лондон, Женева, 1900–1904; Париж, 1908–1913). Выпустил также несколько публицистических сборников: «Долой царя!» (Лондон, 1901), «К оружию!» (Лондон, 1903), «Да здравствует „Народная воля“!» (Париж, 1907), на страницах которых призывал к возрождению народовольчества.

Неудивительно, что ортодоксально-народовольческие взгляды Бурцева привели его к политической изоляции. Однако, оставшись в политической сфере, по меткому и злому выражению В. М. Чернова, человеком «до всего побочным», Бурцев преуспел на другом поприще — в изучении истории революционного движения. Им был подготовлен монументальный справочник по истории революционного движения «За сто лет» (Лондон, 1897); он стал основателем первого отечественного историко-революционного журнала «Былое». В 1906–1907 годах Бурцев вместе с В. Я. Богучарским и П. Е. Щеголевым редактировал одноименный журнал, выходивший в Петербурге и завоевавший всероссийскую популярность. Издал ценные сборники секретных правительственных документов — «Царский листок. Доклады министра внутренних дел Николаю II за 1897 год» (Париж, 1909) и «Царь и внешняя политика. Виновники русско-японской войны. По тайным документам: Записке гр. Ламсдорфа и Малиновой книге» (Берлин, 1910).

Подлинно европейская известность пришла к Бурцеву после разоблачения им «великого провокатора» Е. Азефа, а затем и целого выводка провокаторов в различных партиях — З. Жученко, Я. Житомирского, И. Каплинского и др. Бурцев основал в Париже своеобразное революционное сыскное бюро, к услугам или посредничеству которого прибегали деятели самых разных направлений, включая В. И. Ленина и Ф. Э. Дзержинского [341].

С началом Первой мировой войны Бурцев занял оборонческую позицию и вернулся в Россию, заранее объявив о своем возвращении в многочисленных интервью. Однако политическая позиция не спасла личного врага Николая II от ареста на границе. Он был препровожден в Петропавловскую крепость, а затем приговорен к ссылке в Сибирь (защищали его А. Ф. Керенский и В. А. Маклаков). В Сибири Бурцев пробыл недолго. По ходатайству французского правительства его амнистировали.

Бурцев горячо приветствовал Февральскую революцию. После июльских событий он стал одним из застрельщиков антибольшевистской кампании. Бурцев писал о большевиках: «Это — бывшие наши товарищи. Теперь они, пользуясь тем критическим положением, в котором находится вся страна благодаря войне, являются ее врагами и ради успеха своего доктринерства и своей демагогии решили довести до конца свои задачи, хотя бы для этого нужно было поставить на карту судьбу всей страны». Он считал, что в июльские дни «Ленин с товарищами обошлись нам не меньше хорошей чумы или холеры» [342].

Особенно доставалось от Бурцева А. М. Горькому, которого он обвинил в покровительстве большевикам. Впрочем, резкая полемика между Бурцевым и Горьким в июле не помешала Сталину уже в октябре поставить их на одну доску, причислив Горького к перепуганным интеллигентским неврастеникам, дезертирующим «из рядов революции в черную рать Бурцевых — Сувориных» [343]. На страницах своей газеты «Общее дело» Бурцев впервые опубликовал список фамилий 159 эмигрантов, вернувшихся в Россию через территорию Германии. Однако его утверждения о связи большевиков с германским командованием остались на уровне логических умозаключений, не будучи подтверждены документально. Бурцев выступал в поддержку генерала Л. Г. Корнилова, критиковал за нерешительность Временное правительство и персонально А. Ф. Керенского, которому предлагал повиниться перед генералом. В конце концов «Общее дело» было Временным правительством запрещено.

25 октября 1917 года Бурцев выпустил первый и единственный номер газеты «Наше общее дело». Его передовая статья начиналась словами: «Граждане, спасайте Россию…» Номер был конфискован — на сей раз по личному распоряжению Л. Д. Троцкого, а Бурцев в тот же день арестован и опять угодил в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, в котором он сидел и при Александре III, и при Николае II. Владимир Львович стал первым «политическим», арестованным новой властью. Министров Временного правительства привезли в крепость уже после него.

В феврале 1918 года во время неразберихи, вызванной немецким наступлением, Бурцева выпустили. Он бежал в Финляндию, а оттуда в Швецию, где немедленно напечатал открытое письмо «Проклятие вам, большевики!», в котором повторил свои обвинения, выдвигавшиеся ранее в «Общем деле». Открытое письмо Бурцева неоднократно переиздавалось в России и за границей.