Олег Будницкий - Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции

В структуре Русского бюро был образован особый отдел во главе с военным юристом полковником Н. Э. Барановским. Задачей отдела являлось хранение Ссудной казны. На самом деле «хранение» было не более чем эвфемизмом. Экономический комитет, который должен был заниматься, по-видимому, изысканием средств на поддержку эмигрантов, открыл комиссионный магазин, через который продавались малоценные вещи, в том числе серебряные ложки, подстаканники, портсигары, полковые значки и т. п. Более ценные вещи продавались, по слухам, келейно и при участии служащих гестапо [332].

Очень быстро деятельность Крейтера вызвала недовольство в эмигрантской среде. Профессором Е. П. Джунковским был подготовлен меморандум от 11 ноября 1942 года, в котором суммировались претензии эмигрантов к своему «заведующему», и вручен им Крейтеру. Специальный пункт был посвящен Серебряной казне:

Единственным источником средств для удовлетворения нужд эмиграции явилось имущество Санкт-Петербургской Ссудной Казны. На каких условиях оно получено, никому не известно. Это глубокая и непроницаемая тайна, сопровождаемая отсутствием общественного контроля. Что продано и на какую сумму — неизвестно. Неизвестен и общий бюджет Бюро (но известны огромные суммы оплаты высших служащих). Неизвестно, на какую сумму следует продавать для исполнения бюджета. Продажа же, ввиду роста цен, должна производиться постепенно. Не только эмиграции, но и самому Бюро неизвестна общая стоимость фонда и даже его содержание. Приняли по счету ящиков без составления описи. Очевидно, крайне торопились… Легкомыслие, с которым велось все это дело, можно назвать преступным — и у эмиграции возникают большие сомнения в смысле охраны ее интересов при ликвидации исключительно ценного имущества. А между тем это единственное достояние обездоленных русских людей, и катастрофа на этом фронте есть общая катастрофа. После отобрания фонда от сербов, которые бережно его хранили, говорить с ними о материальной помощи не приходится. Поэтому выяснение вопроса «серебряного фонда» есть неотложная задача дня. Сторонники тайны должны быть устранены, и дело должно быть поведено открыто. Этого требуют не только жизненные интересы, но и достоинство русского имени [333].

Крейтер пригласил Джунковского для объяснений и проинформировал профессора, что «серебряный фонд» дан немцами в качестве источника средств на три года и оценен в 30 тыс. динаров.

По утверждению историка русской эмиграции в Югославии и религиозного писателя В. А. Маевского, находившегося в указанное время в Белграде, «последнее совершенно противоречило действительности: часть вещей не была еще и распакована, а бывшие служащие Ссудной Казны утверждали, что там имеются древние, редкие и драгоценные вещи. Во всяком случае за один только год начальствования ген<���ерала> Крейтера израсходовало Бюро 17 000 000 динар. Спрашивается: на что?» [334].

Дальнейшая история Ссудной казны изложена в статье полковника Генерального штаба, в годы Второй мировой войны — обер-лейтенанта Русского корпуса Ю. В. Сербина, опубликованной в газете «За Правду», выходившей в Буэнос-Айресе (№ 317 от 8 октября 1955). К сожалению, этот номер газеты остался нам недоступен, но основная часть статьи воспроизведена в книге Маевского. Сербин жил в эмиграции в Югославии; затем перебрался с Русским корпусом в Германию, где в первые послевоенные годы находился в лагере ди-пи (перемещенных лиц) в Дахау, после чего с «остановкой» в Австрии эмигрировал в Аргентину. Судя по тому, что он сообщает весьма колоритные детали, Сербин был если не участником, то непосредственным свидетелем событий.

По данным Сербина, в 1944 году в Вену были отправлены последние 20 ящиков [335]имущества Ссудной казны для передачи в дальнейшем генералу А. А. Власову. С этой целью ящики переправили в Мюнхен. Однако попали они в конечном счете в руки американских военных. Оставшиеся 18 ящиков (два пропали при перевозке из Вены в Мюнхен) были переданы 7 октября 1948 года в Мюнхене американскими оккупационными властями русской эмигрантской организации (Союз Андреевского флага, сокр. САФ) генерал-лейтенанта П. В. Глазенапа. В САФ входили преимущественно бывшие власовцы. Глазенап составил подробную опись всего имущества, причем оказалось, что в ящиках, кроме некоторого количества старинных икон, содержался серебряный лом, преимущественно ложки [336].

Имущество хранилось в подвале дома САФ в Мюнхене и доставляло организации массу хлопот: ходили, как водится, слухи о растрате, публиковались «разоблачительные» газетные заметки. Несколько раз охране пришлось отражать нападения бандитов, причем однажды один из нападавших — поляк из числа ди-пи — был убит.

Глазенап пытался сбыть казну с рук, однако ее отказались принять и митрополит Анастасий, как будто не заинтересовавшийся находившимися в ее составе иконами, и князь С. С. Белосельский-Белозерский. Последний, в прошлом штабс-ротмистр, сделал неплохую карьеру в США, став там полковником авиации. Белосельский-Белозерский был довольно активен в «русской политике» и основал за океаном Российский комитет освобождения и Российский комитет в США. Князь согласился принять казну на свое попечение в том случае, если будет оплачена ее доставка в США. Это было САФ не по средствам. В конечном счете Глазенап продал остатки казны какому-то швейцарцу за 30–32 тыс. германских марок, а деньги передал Центральному представительству русской эмиграции (ЦПРЭ), своеобразному эмигрантскому правительству в американской зоне оккупации.

При передаче денег один из членов правления, лидер основанного в 1948 году Российского общенационального народно-державного движения (РОНДД), участник власовского движения Е. Н. Арцюк, предусмотрительно заручился запиской Глазенапа, что средства должны быть использованы на «национально-патриотическую» работу. Вскоре Арцюк устроил на заседании правления общеэмигрантской организации скандал, обвинив членов правления в раздаче ссуд на торговые дела ненадежным лицам. Он предъявил записку Глазенапа и заявил, что никаких ссуд впредь выдавать не должно, а деньги следует передать единственной организации, ведущей «национально-патриотическую работу», то есть возглавляемому им РОНДД. Перепалка закончилась тем, что казначей ЦПРЭ донской генерал С. К. Бородин, также успевший послужить гитлеровцам, бросил потрфель с деньгами на стол, заявив, что не желает больше спорить. Таким образом, последние «серебряные» деньги, приблизительно 22–24 тыс. германских марок, достались РОНДД и были потрачены «державниками» на различные политические цели [337].

Возможно, что какая-то часть сокровищ Ссудной казны осталась в Сербии. В мае 2000 года в Этнографическом музее в Белграде на выставке «Русское серебро» (из фондов музея) И. Качаки среди других экспонатов видел «серебряный столовый прибор работы мастерской Грачева, с гравированным гербом старинного русского дворянского рода Бахметьевых, общий вес которого превосходит 200 килограммов». Сотрудники музея не располагали достоверной информацией о «происхождении» этих и некоторых других серебряных предметов, кроме того, что они были получены «после Второй мировой войны». По предположению И. Качаки, это и есть «один из последних следов долгого пребывания Петроградской ссудной казны в Белграде» [338].