Николай Карташов - Ватутин

Разговор командующий вел неторопливо, что находилось в разительном контрасте с темпом нашей жизни и работы в последние дни. Вопросы задавал отвлеченные — о прежней службе, об общих знакомых. Создавалось не очень-то приятное впечатление, будто он беседует со мной как с человеком, встретившимся на перепутье».

Однако спустя каких-то полчаса мнение генерала Иванова о новом командующем изменилось. Когда перед Николаем Федоровичем на двух сдвинутых походных столах разложили большую карту, на которой были нанесены данные о расположении советских и гитлеровских войск, он будто преобразился, куда-то ушли усталость и недомогание. Командующий буквально впился глазами в графический документ. У профессионалов-штабников, как известно, особенно развита способность трансформировать условности картографии в реальные ландшафты. Сейчас, глядя на карту, Николай Федорович зримо представлял убегающую на десятки километров за горизонт бескрайнюю степь, выгоревшие от солнца красновато-жёлтые балки, многочисленные буераки, петляющие змеями реки и речушки, глинобитные хаты казачьих хуторов и станиц... Мысленно видел движение танковых армад, висящие в небе эскадрильи самолётов...

Тщательно изучив карту, Николай Федорович официально, но доброжелательно поблагодарил генерал-майора Иванова и его помощников за хорошо выполненную работу.

— Сразу два приятных сюрприза для меня, — сказал Николай Федорович, — готовность варианта плана фронтовой операции в первом приближении и упрочение плацдарма у Клетской. Это замечательно. Маловат, правда, плацдарм, но, думаю, сумеем изловчиться и сосредоточить на нем необходимое количество войск.

Командующий между тем продолжал:

— Набросав вчерне план фронтовой операции, вы помогли мне выкроить больше времени для ознакомительных поездок в войска и рекогносцировок районов будущих действий.

По плану Ставки войска Юго-Западного фронта должны были действовать в полосе шириной 245 километров от Верхнего Мамона до Клетской. Времени на всё про всё Ватутину дали мало — всего три недели. К середине ноября на левом крыле фронта должна была быть создана ударная группировка войск. Ставка передала Юго-Западному фронту из Донского 63-ю и 21-ю армии и дополнительно 5-ю танковую армию. В дальнейшем этой группировке во взаимодействии с войсками Донского фронта предстояло перейти в наступление, разгромить на своём пути противника, соединиться в районе города Калач-на-Дону с ударной группировкой Сталинградского фронта и тем самым завершить окружение гитлеровских дивизий, стремящихся овладеть Сталинградом.

Как командующему огромным объединением, Ватутину нужно было не только создать гибкий и оперативный механизм, но и подтянуть и подготовить к масштабному наступлению прибывающие части и соединения, произвести перегруппировку войск, накопить необходимое количество снаряжения, переправочных средств, продовольствия и боеприпасов.

Причём сделать это надо было на абсолютно голой местности, где не имелось ни лесов, ни дорог, ни мостов. Как говорится, степь да степь кругом... Мешала переброске резервов и материальных средств осенняя распутица. Шли дожди, расквашенные дороги напоминали жидкую сметану. Не хватало подъездных путей. В район сосредоточения войск вели лишь три одноколейные железные дороги. Николай Федорович строжайше запретил железнодорожникам скапливать эшелоны на крупных станциях и использовать узловые станции для сортировок. Одновременно дал указание пропускать поезда к линии фронта только в ночное время, а днём задерживать их на разъездах и тщательно маскировать. Для того чтобы ускорить дело, Ватутин приказал выгружать прибывающие части вдали от фронта и ночью направлять их в выжидательные районы.

В соответствии с директивой Генерального штаба все мероприятия проводились в строжайшем секрете. В частности, переписка и телефонные переговоры, связанные с предстоящей операцией, были категорически запрещены. Все распоряжения и приказы отдавались в устной форме и только непосредственным исполнителям.

— Для нас сейчас самое главное — это надёжная маскировка, — говорил на совещании в 21-й армии Николай Федорович, обращаясь к командному составу. — Прошу вас обеспечить строжайший режим в использовании средств радиосвязи и связи в целом. Рации всех вновь прибывших частей должны молчать. Никаких привлекающих внимание телефонных переговоров штаба армии с соединениями, частями и внутри самих соединений и частей...

Работа в дни подготовки к операции «Уран» не прекращалась ни на минуту. Из родного Воронежского фронта Николай Федорович получил в своё распоряжение 8-й кавалерийский корпус, а также одну стрелковую дивизию и пять артиллерийских полков. Одновременно из Донского фронта прибыли четыре стрелковых соединения, танковый и кавалерийский корпуса, 11 артиллерийских и 5 зенитных полков. Непосредственно из резерва Ставки для фронта было выделено 5 стрелковых дивизий, 2 танковых и кавалерийский корпуса, танковая бригада, 3 танковых, 13 артиллерийских, 7 миномётных полков и 6 полков гвардейских миномётов («катюши»). Включенная в состав фронта 17-я воздушная армия пополнилась 1-м смешанным авиационным корпусом.

Приём войск, прибывавших из резерва Ставки, осуществлялся одновременно с подготовкой плана операции. Особых усилий потребовало принятие и сосредоточение в исходном районе 5-й танковой армии. В целях маскировки её соединения вначале размещали на северном берегу Дона, в 30—40 километрах от линии фронта.

Наибольшие трудности вызвала организация переправ через многочисленные большие и малые реки. В планах указывалось, какие части, когда и где будут перебрасываться. Необходимо было добиться максимальной загруженности переправ. Пришлось все маршруты, ведущие к ним, а также въезды и выезды обозначить вехами и другими условными знаками. Чтобы сохранить в тайне подготовку, передвижения осуществлялись исключительно ночью. К рассвету все перегруппировки прекращались, а районы сосредоточения войск тщательно маскировались. Удалось добиться того, что подавляющее большинство передвижений и переправ прошло организованно. Этому способствовала поздняя осень с её длинными ночами.

Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» рассказывает: «При подготовке контрнаступления предстояло провести колоссальные перевозки войск и материально-технических средств для всех фронтов, особенно для вновь создаваемого Юго-Западного фронта. Надо отдать должное Генеральному штабу и штабу тыла Красной Армии. Они блестяще справились с сосредоточением сил и средств для операции.

На перевозке войск и грузов работало 27 тысяч машин. Железные дороги ежедневно подавали 1300 вагонов грузов. Войска и грузы для Сталинградского фронта перевозились в исключительно сложных условиях осеннего ледохода на Волге. С 1 по 20 ноября через Волгу было переправлено свыше 111 тысяч человек, 427 танков, 556 орудий, 14 тысяч автомашин, около 7 тысяч тонн боеприпасов».