Владимир Захаров - Загадка последней дуэли. Документальное исследование

Как писал Мартьянов, по месячным отчетам Тенгинского полка за 1840 и 1841 годы, «…поручик Лермонтов показан: с 11-го июня по ноябрь 1840 года в прикомандировании к отряду генерал-лейтенанта Галафеева, откуда и получил разрешение на командировку в Пятигорск и Ставрополь — в августе-сентябре. За декабрь 1840 и январь 1841 года он показан состоящим налицо, в крепости Анапе, с февраля по июнь — в домашнем отпуску, а за июнь по день смерти — за болезнею в Пятигорском военном госпитале» [131, 152–154].

Что касается местонахождения штаб-квартиры Тенгинского полка, Д.В. Ракович, историк 77-го пехотного Тенгинского полка, сообщил: «К концу июля месяца (1840 года) в станицу Ивановскую прибыли маршевые баталионы 6-го пехотного корпуса на укомплектование людьми, всею штаб-квартирою и 4-мя баталионами выступили в крепость Анапу… По прибытии в Тамань, люди были посажены 24 августа на суда и перевезены в места расположения баталионов» [75, 147]. В Ивановской остались лишь нестроевая и инвалидные роты, часть полковых подъемных лошадей, обоз, цейхгаузы. Все остальные роты были в течение нескольких лет разбросаны по укреплениям восточного берега Черного моря, и «…только Анапа, полковая наша штаб-квартира, — писал Ракович, — производила впечатление города с довольно удобными домами». В те годы Анапа имела «вид богатой малороссийской деревни; дома большею частию мазанки, покрыты камышом; улиц почти нет… Дом турецкого коменданта сильно пострадал от нашего флота во время осады и теперь пуст. Жители отправляются с конвоем брать воду в речке Анапа, в расстоянии двух верст от крепости. Крепостные лошади пасутся за крепостью под прикрытием пушки» [75, 148].

В альбоме А.А. Капнист, хранящемся в РГБ, есть любопытная запись, сделанная декабристом Н.И. Лорером, она озаглавлена — «Мое первое знакомство с Лермонтовым»: «Я жил тогда в Фанагорийской крепости в Черномории. В одно утро явился ко мне молодой человек, в сюртуке нашего Тенгинского полка и рекомендовался поручиком Лермонтовым, переведенным из лейб-гусарского полка — он привез мне из Петербурга от племянницы моей Александры Осиповны Смирновой письмо и книгу «Imitation de Jesus Christ» («О подражании Христу», соч. Фомы Кемпийского. — В.З .) в прекрасном переплете. Я тогда еще ничего не знал про Лермонтова, да и он в то время не печатал, кажется, ничего замечательного, и «Герой нашего времени» и другие его сочинения вышли позже…». В этом небольшом отрывке имеется указание на место встречи — Фанагорийскую крепость, которая находилась в двух верстах от Тамани. В декабре 1840 года Лермонтов встретился с Лорером в той самой избушке, которую совершенно случайно поэт зарисовал в 1837 году, когда впервые побывал в Тамани.

Д.В. Ракович в своей книге пишет, что 31 декабря 1840 года Лермонтов «приказом по полку за № 365 был зачислен налицо» в Тенгинский пехотный полк [75, 146].

11 декабря 1840 года военный министр А.И. Чернышев в отношении за № 10415 сообщил Командиру Отдельного Кавказского Корпуса о том, что «Государь Император, по всеподданейшей просьбе г-жи Арсеньевой, бабки поручика Тенгинского пехотного полка Лермонтова, Высочайше повелеть соизволил: офицера сего ежели он по службе усерден и в нравственности одобрителен, уволить к ней в отпуск в С.-Петербург сроком на два месяца» [126, 143–144].

Командующий Кавказской линией и Черноморией П.Х. Граббе жил в Ставрополе в просторном доме, построенном еще в 1824 г. архитекторами братьями Бернардацци в той части города, которая была расположена на возвышенности и называлась местными жителями Воробьевкой. Перед домом был огромный пустырь и по базарным дням здесь шумело разноголосое торжище. Назначенный на должность после смерти своего предшественника генерал-адъютанта А.А. Вельяминова, он не считал Ставрополь местом ссылки и гордился своим положением.

Граббе Павел Христофорович (1789–1875) начал военную службу в 1805 г. В сентябре того же года он получил офицерское звание, а с 1807 г. принимал участие в войнах против наполеоновской Франции. В 1808 г. молодой Граббе был назначен военным агентом в Мюнхен. В начале войны 1812 года он состоял адъютантом при военном министре М.Б. Барклае-де-Толли. Вскоре он стал адъютантом А.П. Ермолова и принял участие в Бородинском сражении. С большой теплотой отзывался Граббе о своем командире.

«Совершенно отеческое его обращение со мною оставило во мне сыновнюю к нему привязанность, — вспоминал он в своих «Записках». — Мое отношение к А.П. Ермолову со времени моего адъютантства еще более походило на быт семейный» [100, 17].

В 1820 г. М.А. Фонвизин принимает Граббе в Союз Благоденствия, где он становится одним из видных деятелей. Граббе возглавлял Дубенский гусарский полк, офицеры которого в 1822 г. отказались выполнять приказания своего бригадного командира генерал-майора Н.В. Васильчикова. После этого Граббе было предложено немедленно выйти в отставку с «непременным» поселением в Ярославле и запрещением выезжать оттуда без специального разрешения. За ним был установлен бдительный надзор как за человеком, который «быв всегда облагодетельствован Е<���го> В<���еличеством>, дозволил себе явно нарушить правила военной субординации и чинопочитания» и «занимался непозволительными сообщениями с шайкою людей, коих побуждения весьма подозрительны» [113, 241–242].

В этом месте предписания, направленного Ярославскому губернатору и содержащего указание установить строгий надзор за Граббе, имелось в виду его участие в Московском съезде декабристов, о котором Александр I узнал из доноса. Во время следствия над декабристами Граббе отказался от этого обвинения, но в дальнейшем был вынужден признать, что он все же «участвовал в совещании, происходившем у Фонвизина в Москве в 1821 году» [21, 73].

При этом Граббе скрыл, что именно он по поручению Ермолова предупредил членов тайного общества о том, что Император Александр I узнал о его существовании.

После восстания на Сенатской площади Граббе был посажен на четыре месяца в Динабургскую крепость, после чего вернулся на службу в тот же полк. В 1829 г. он был произведен в генерал-майоры, в 1837 — в генерал-лейтенанты, в 1838 г. был переведен на Кавказ на должность Командующего войсками Кавказской линии и Черномории, штаб которого находился в Ставрополе.

В «Записках» декабриста В.С. Толстого, к которым придется обращаться еще не раз, сохранились многочисленные свидетельства о личной жизни Граббе. Ему посвящена отдельная глава «Записок» (см. Приложение 1).

Портрет Граббе в длинном плаще с поднятым воротником автор нашел в альбоме близкого знакомого Лермонтова Д.А. Милютина, который был на Кавказе довольно долго, с конца 30-х годов он вел подробнейший дневник. Под портретом «неизвестного» имеется довольно недвусмысленная приписка: «Наш вождь в ночном дозоре» [15, ф. Р — 169, п. 1, ед. 12, л. 26]. В этом «неизвестном» легко угадывался Граббе.