Питер Кенез - Полная история Белого движения

Эрдели, несмотря на свои дипломатические способности, не удалось устранить всех источников раздора. Если быть точным, терские казаки не могли игнорировать Добровольческую армию, как это делала Кубань. Они были слишком слабы, их враги — слишком многочисленны и близки, а память о большевистском правлении — слишком свежа. Тем не менее, по примеру других войск они потребовали более высокой степени самоуправления, чем командование армии было готово допустить.

Что важнее всего, казаки хотели независимой армии. Ляхов ранее включил остатки терских сил в свои собственные войска. После поражения большевиков на Северном Кавказе терские казаки вместе с другими сражались с основными силами большевиков на Дону и на Украине. Весной 1919 года Ляхов организовал несколько новых подразделений, задачей которых было защищать регион от набегов враждебных горских племен. Летом 1919 года круг повторно потребовал, чтобы все солдаты-казаки, где бы они ни сражались, оказались под верховной властью атамана. Кубанская рада направила представителей во Владикавказ, чтобы поддержать казаков и выработать единую позицию против Добровольческой армии. Генеральный штаб, однако, остался в этом вопросе непреклонен.

Сильные несогласия также порождали экономические вопросы. Казаки хотели контроля над ископаемыми и нефтяными ресурсами региона и подчинения городских властей кругу. Но поскольку города населяли почти полностью не казаки, у них не было абсолютно никакого желания находиться под властью казаков; они хотели выбирать собственных представителей, которые могут вести переговоры с казаками на равных. В сентябре 1919 года города обратились в Особое совещание с просьбой распространить законы, регулирующие выборы в городские думы, на дельту Терека, и Особое совещание удовлетворило эту просьбу.

В 1919 году Добровольческой армии удалось установить свое правление в районах дельты Терека, которые были населены россиянами. Установить контроль над горскими племенами было куда более сложной задачей. Чеченцы и ингуши так и не покорились, а их набеги и восстания сделали Северный Кавказ гноящейся раной Добровольческой армии.

Казаки очень рано поняли, что для защиты своих интересов им придется объединиться. Почти сразу после Февральской революции они сформировали Совет казачьих войск в Петрограде, в котором ведущую роль играли казаки-фронтовики. Совет участвовал в бурной политической жизни страны, всегда поддерживая консервативное правое дело.

Победившие большевики упразднили Совет в ноябре 1917 года, но де-факто независимые правительства Кубани и Дона строили новые планы сотрудничества против Красной армии и против иногородних. Прекращение деятельности этих правительств оказалось таким быстрым, а смута — такой сильной, что эти планы остались только планами.

Атаман Краснов с энтузиазмом отстаивал идею объединения всех казаков. Атаман видел в единстве способ расширить свое влияние за пределы родного Дона. По своему обыкновению он строил амбициозные и нереалистичные планы. Он хотел создать казачье государство с участием Донского, Кубанского, Терского и Астраханского войск вместе с Дагестаном и горскими племенами Северного Кавказа. В переписке с немецкими наставниками он намекал, что такое государство уже существует. Немцы одобряли идею, поскольку в краткосрочной перспективе хотели расширить влияние на прогерманского Краснова, а в долгосрочной надеялись, что казачье государство станет шагом к полному расчленению России. Однако вся эта территория, за исключением частей Дона и Кубани, находилась под властью большевиков. Планы не развились дальше нескольких ни к чему не обязывающих разговоров с делегатами Кубани в июне и июле 1918 года. Казакам Кубани не нравилась прогерманская ориентация Краснова, и они знали о том, что Деникин жестко противостоит его планам. Идея Краснова осталась эфемерной схемой, лишенной практической значимости.

Падение Краснова и восстановление Терского войска создали условия, в которых сотрудничество казаков можно было обсуждать содержательно. В 1919 году кубанские казаки взяли инициативу в свои руки. Прежде всего, они надеялись получить поддержку остальных в борьбе с Добровольческой армией. Федералистское большинство в Раде хотело создать организацию, в которую вошли бы все региональные правительства. 26 февраля Рада вынесла резолюцию: «Собрать конференцию не позднее марта [по старому стилю] из представителей Дона, Кубани, Терека, Дагестана, Крыма, Армении, Азербайджана и других для обсуждения альянса и принятия конституции» 41. Правительство, действуя в соответствии с этой резолюцией, назначило на 18 мая конференцию, на которую, среди прочих, были приглашены представители Добровольческой армии.

Конференция так и не состоялась, потому что штаб армии ее предотвратил. В частности, Деникин возражал против участия Грузии — страны, с которой Добровольческая армия находилась в состоянии войны, и против представителей Дагестана и горских племен Северного Кавказа — регионов, для которых армия не хотела расширять автономию. Но возражения российских генералов имели более глубокие корни. Им не нравилось ничто, что напоминало бы федерализм. Они были консервативными и предвзятыми политиками и не могли понять, что региональная федерация — это эфемерная схема, которая оказалась бы в сложном положении даже без враждебного отношения Ставки. Ни Дон, ни Терек не были заинтересованы в подобном амбициозном плане, а интересы других «государств» были столь различными, что те затратили бы бо́льшую часть сил на борьбу друг с другом. Лидеры Добровольческой армии боялись экспериментов и новых идей и были намного более склонны видеть опасности, а не возможности.

Донской круг надеялся собрать встречу представителей трех войск. Он несколько раз обсуждал эту идею весной 1919 года, но в тот момент данная встреча казалась преждевременной, поскольку линия фронта была еще так близко к Новочеркасску, что все силы требовалось сконцентрировать на борьбе с врагом. Как только ситуация на фронте улучшилась, возрос интерес к идее объединения. В. А. Харламов именем круга выпустил приглашения казакам Кубани и Терека на конференцию, которая должна была открыться в Новочеркасске 24 июня.

В этот раз Ставка не могла возразить. Казаки, несомненно, имели право обсудить общие проблемы, и любая попытка воспрепятствовать этой встрече могла бы иметь серьезный политический резонанс. В любом случае, Деникин полностью доверял Харламову — человеку, который ранее пенял казакам Кубани даже за мысль о федерализме. Тем не менее, россияне были полны дурных предчувствий. Лукомский отдал приказ «Азбуке» отправлять подробные донесения о секретных обсуждениях конференции.