Питер Кенез - Полная история Белого движения

Царская Россия была многонациональной империей, в которой русские, согласно переписи населения 1897 года, составляли менее половины населения. У остальной половины было мало общего. На одном полюсе находились поляки, которые сохраняли память о своем собственном независимом государстве, обладали богатыми культурными традициями и относительно современной экономикой; на другом располагались десятки малочисленных азиатских племен, у которых не было письменности, чья экономика оставалась почти неизменной на протяжении веков и кто никогда не проявлял желания самоуправления. У царского режима не было последовательной политики по отношению к национальностям, которые так сильно отличались друг от друга.

Российская империя в начале XX в.

В XIX веке, во времена национализма, украинцы, белорусы, финны, балтийские народы и некоторые из наций, живущих на Кавказе, все больше осознавали свою национальную идентичность. Однако вплоть до революций 1917 года ни одно из меньшинств, живущих под властью России, за исключением поляков, не казалось серьезной угрозой единству империи.

Распад некогда могущественного государства случился примечательно быстро. Война продемонстрировала, что старая система правления не может управлять страной. В течение 1917 года стало ясно, что либерал-демократы также не могут удержать единство империи. Лучшим аргументом в пользу существования Российской империи всегда были ее мощь и успешность. Когда неэффективность правительства оказалась очевидной, когда мощь государства разрушилась, было неудивительно, что среди подданных народов возникли целеустремленные лидеры, которые хотели использовать возможность получения независимости или как минимум большей автономии. Некоторые политики собрали правительства в отдаленных регионах просто потому, что Москва и Петроград больше не могли осуществлять управление Россией. Многие из этих политиков в прошлом выказывали мало интереса к национализму, но как только они получили правительственные должности, они пережили примечательную трансформацию. Социалисты, которые ранее отвергали национализм по идеологическим соображениям, теперь начали определять свой успех в терминах национальных интересов своих «стран». Политики-«интернационалисты» начинали впутываться в территориальные споры с соперниками-«интернационалистами» и вскоре вели себя как министры империалистических держав. Россия развалилась на части. Боролись не только класс с классом и идеология с идеологией; страна пала жертвой конфликта территориальных требований недавно развившихся националистических устремлений.

Этот внезапный расцвет национализма ударил по Белому делу куда сильнее, чем по большевикам. Гибкие политики, большевики, были куда лучше готовы к тому, чтобы идти на уступки. Напротив, белые, борцы без ясных целей, приписывали русскому национализму роль объединяющей идеи. Их одержимость имела чудовищные последствия. С одной стороны, апеллирование к «России великой, единой и неделимой» слабо привлекало крестьян, которые хотели социальных реформ и осязаемых выгод. С другой стороны, оно практически лишило возможности договориться с теми, кто мог бы стать союзниками против нового режима в Москве.

Красные занимали населенные русскими районы, а их враги в общем и целом обосновались в нерусских регионах. Это не было случайностью. Генералы Алексеев и Корнилов выбрали Дон местом организации своей армии, потому что донские казаки уже оказывали неповиновение большевикам и поэтому могли предложить убежище. Летом 1918 года Деникин не перенес Ставку в Саратовскую губернию, поскольку сознательно или подсознательно знал, что российские крестьяне не последуют за ним на Москву, так что продолжил опираться в своем движении на антибольшевизм казаков. Спустя год он решил вторгнуться на Украину, потому что националистическое сопротивление большевистскому правлению ослабило влияние Советов на этот стратегически и экономически важный регион.

Белые столкнулись с дилеммой. Наиболее успешную оппозицию большевистскому правлению образовывали разнообразные национальные меньшинства, и белые не могли победить без их помощи. В то же время идейность осложняла возможность идти на уступки союзникам. Антибольшевистское движение должно было быть коалицией и организовывать и объединять подобное движение, лидерам требовались гибкость, такт и мастерство. Даже самым поверхностным наблюдателям ясно, что лидерам Добровольческой армии не хватало ни одного из этих трех качеств.

Деникин проиграл Гражданскую войну во второй половине 1919 года на Украине. Он позволил себе погрязнуть в сложностях. Вместо того, чтобы набраться сил, привлекая новых солдат и используя ценные природные ресурсы страны, его администрация не смогла преодолеть анархию, а армия оказалась фатально ослаблена постоянно расширяющимся партизанским движением. Украина была тестовым заданием, и белые этот тест провалили.

Украинские крестьяне были не похожи на российских. Во времена крепостничества барщина или воинская повинность здесь никогда не появлялись, а еще один характерный российский институт, крестьянская коммуна, вовсе не был широко распространен. Те, кто возделывал землю, были бедными по европейским стандартам, но зажиточными по сравнению с российскими собратьями. Их относительная обеспеченность и индивидуализм сделали украинских крестьян больше похожими на казаков, чем на бывших рабов в самом сердце империи.

Крестьянское движение, которое крепло в годы хаоса, было на Украине сильнее, чем где бы то ни было в стране. Ни одно из правительств, которые менялись с огромной скоростью, не могло распространить свою власть на весь регион. Крестьяне бунтовали против городов, которые были населены евреями и русскими и хотели только брать и не могли ничего дать. Антиурбанистическая идеология крестьянства была утопической и обреченной на поражение, но она очень усложнила задачу тех, кто надеялся управлять страной.

Страна была богата природными ископаемыми. Оставаясь преимущественно сельскохозяйственной, в 1913 году она все же производила 76,5 % угля и 57 % железной руды империи. Однако ввиду особенностей промышленности рабочий класс оставался относительно малочисленным, а промышленность концентрировалась в юго-восточной части Украины, в Донецком бассейне. Донбасс обеспечивал Россию сырьем, и в этом смысле Украину эксплуатировали. Окончательная потеря этого региона стала бы чудовищным ударом для России.