Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Данилкин замечал: «Этика революционного сообщества подразумевала нанесение публичных личных оскорблений; тот, кто не был готов к тому, что его будут называть «клоуном от революции», должен был в 17-м году сидеть дома; возможно, взгляды Надежды Константиновны и Инессы Федоровны, расположившихся в первом ряду зала на 700 человек, несколько подбадривали Ленина» [1213] Данилкин Л. Ленин. С. 499. .

Суханов записал: «Ленин явился живым воплощением раскола… Помню Богданова (видный меньшевик), сидевшего в двух шагах от ораторской трибуны. — Ведь это бред, — прерывал он Ленина. — Это бред сумасшедшего!.. Стыдно аплодировать этой галиматье, — кричал он — обращаясь к аудитории, бледный от гнева и презрения, вы позорите себя! Марксисты!»

Наступило время меньшевистских ораторов. Начал Церетели:

— Народные массы не подготовлены к пониманию таких мер, которые предлагает товарищ Ленин. Даже если русские рабочие захватят власть, то через 3–4 дня крах неизбежен, а он приведет к поражению революции в России и в Европе.

— Тезисы — это удар по единству и похороны партии, — утверждал Дан.

Стеклов, еще недавно числившийся большевиком, снисходительно замечал:

— Речь Ленина состоит из одних абстрактных построений, доказывающих, что русская революция прошла мимо него.

«Меньшевики называли Владимира Ильича «бунтарем», «анархистом», — записал Подвойский. — Его речь называли «бредовой». Говорили, что он «отсек себя от революции», что он «попирает ногами все традиции демократии», что за ним, кроме кучки «сектантов», «не пойдет никто». Ленин покинул зал, не воспользовавшись правом заключительного слова и уведя за собой своих сторонников» [1214] Подвойский Н. И. Приезд Ленина. С. 30. .

Всероссийское совещание Советов в отсутствие большевиков избрало новый состав Исполкома Петросовета. Был одобрен курс Временного правительства на продолжение участия страны в войне при условии «отказа от захватных стремлений». Был осужден стихийный самозахват земли, но поддержана идея безвозмездной передачи крестьянам частновладельческих земель решением предстоявшего Учредительного собрания.

Оппоненты Ленина еще долго не могли успокоиться после его первого выступления. Виднейшие российские социалисты не опознали в нем своего, посчитав отпетым анархистом. Плеханов утверждал: «В анархизме есть своя логика. Все тезисы Ленина вполне согласны с этой логикой. Весь вопрос в том, согласится ли русский пролетариат усвоить себе эту логику. Если бы он согласился усвоить ее себе, то пришлось бы признать бесплодными наши более чем 30-летние усилия по части пропаганды идей Маркса в России». Станкевич утверждал, что выступление Ленина очень обрадовало его противников.

— Человек, говорящий такие глупости, не опасен. Хорошо, что он приехал, теперь он весь на виду… Теперь он сам себя опровергает.

Да и сама фигура Ленина производила неприятное впечатление прямым контрастом красивым фигурам Церетели, Плеханова, Авксентьева» [1215] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1. М., 1997. С. 304–305; История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1938. С. 179; Подвойский Н. И. Приезд Ленина. С. 30; Суханов Н. Н. Записки о революции. Т. 2. Кн. 3–4. М., 1991. С. 16, 19; Данилкин Л. Ленин. С. 499. Ленинский сборник. VII. М. — Л., 1928. С. 307–308; Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919. Ломоносов Ю. В. Воспоминания о Мартовской революции 1917 г. М., 1994. С. 55. .

Лидерам меньшевиков Ленин ответит всем сразу, сначала коротко: «Я бы назвал это «бредовыми» выражениями, если бы десятилетия политической борьбы не приучили меня смотреть на добропорядочность оппонентов как на редкое исключение» [1216] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 117. . А затем куда более подробно в статье «Луиблановщина»: «Французский социалист Луи Блан в революцию 1848 года печально прославил себя тем, что с позиции классовой борьбы перешел на позицию мелкобуржуазных иллюзий, прикрашенных фразеологией якобы «социализма», а на деле служащих лишь укреплению влияния буржуазии на пролетариат… Луиблановщина одержала теперь полную победу в «социал-демократии правого фланга, партии ОК, в России. Чхеидзе, Церетели, Стеклов и многие другие, ныне являющиеся вождями Петроградского Совета солдатских и рабочих депутатов, бывшие также вождями Всероссийского совещания Советов, закончившегося на днях, заняли именно позицию Луи Блана» [1217] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 127. .

Объединительные интенции на этом были исчерпаны. Разругавшись с меньшевиками, Ленин в тот же день вместе с Зиновьевым и Шляпниковым явились на заседание Исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов, требуя от него принять резолюцию, одобряющую обмен через Германию политических эмигрантов на немецких военнопленных. Это могло задним числом снять хоть часть возможных обвинений Ленина за сотрудничество с врагом. Но большевиков отправили куда подальше.

И они пошли… в «Правду», где вечером «Молотов познакомил Ленина с постановкой работы и обошел с ним все помещение редакции. С этого момента Ильич начал принимать непосредственное участие в руководстве «Правдой» [1218] РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1633. Л. 148. .

Приезд Ленина взорвал и без того накаленную политическую обстановку, смешал все ранее сданные карты. Причем поначалу казалось, что главными пострадавшими окажутся сами большевики, которые оказались на острие критики по поводу «запломбированного вагона», и сам Ленин, не встретивший на первых порах поддержки своим радикальным идеям даже в собственной партии. Молотов вспоминал: «И вот по Питеру всюду поползли гнусные, отравленные ядом контрреволюции слухи о Ленине и большевиках, не случайно-де прибывших из эмиграции через территорию воюющей с Россией кайзеровской Германии. Скоро об этом заговорили и газеты, одни — полусловами и намеками, другие — в крикливых заголовках, в бесчестных заявлениях политических деляг, в развязных статьях всяких продажных писак. Ни перед чем не останавливалась буржуазная печать, чтобы набросить тень на Ленина и большевиков, чтобы изобразить их не только опасными для страны людьми, но и прямыми агентами кайзера, агентами воюющей с Россией Германии. Теряя остатки совести и чести, этому, если не прямо, то своими намеками и умолчаниями по поводу распространяемой буржуазной гнусной клеветы, помогала пресса эсеров и меньшевиков, включая плехановскую газетку «Единство».

Среди мелкобуржуазной публики, изо дня в день оболваниваемой продажной буржуазной прессой, не было в эти дни более захватывающей темы, чем то, что писалось о Ленине и большевиках… Стоило в этот момент подать свой голос большевику, ввязаться в спор, дать отпор нападкам на Ленина или на статьи в «Правде», и страсти достигали температуры кипения. Доводов не слушали, с фактами не считались, ослепление и искусственно взвинченная ненависть против большевиков, против Ленина и «Правды» повседневно подогревались на страницах буржуазных газет, изображавших отказ нашей партии поддерживать империалистическую войну как «разложение армии», как «работу на кайзера» [1219] Молотов В. М. О Владимире Ильиче Ленине. Ч. II. Л. 10–11. .