Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

— Как и все человечество, мы жаждем мира, но не такого, который был бы унизителен и нарушал бы наши интересы. Мир могло бы дать июньское выступление. Но оно было сорвано» [2582] Суханов Н. Н. Записки о революции. Т. 3. Кн. 6. С. 250. .

Милюков отметил для себя такие слова в речи Терещенко:

— Нельзя России оставаться одинокой, и та группировка сил, которая в настоящее время создавалась, оставляя в стороне вопросы обязательства и чести, для нее целесообразна.

И пояснил: «Вероятно, это был единственный министр иностранных дел и единственная в мире аудитория, перед которой в такую минуту нельзя было говорить об «обязательствах чести и достоинства» родины, не извиняясь за эти слова и не устраняя их из доказательства как спорные!» [2583] Милюков П. Н. История второй русской революции. С. 561.

Советские лидеры — Дан, Гоц, Скобелев — были решительно недовольны выступлением Терещенко, не услышав объяснений, «почему армия должна переносить нечеловеческие страдания». Кафедру занял Милюков, не нашедший принципиальных отличий политики Терещенко от его собственной. Закончил свою речь здравицей в адрес «света человечества» — передовых демократий Запада и особенно нового бодрого союзника — Америки, «которая неустанно готовит средства вооружения и новые легионы воинов, с которыми, даже если мы будем ослаблены вконец, дело человечества все-таки будет выиграно» [2584] Руднева С. Е. Предпарламент. С. 184. .

И это — самое яркое из того, что происходило на главной площадке государственной власти России в дни национальной катастрофы, предшествовавшие большевистскому выступлению.

В сознании Ленина ясность в отношении организации восстания созрела давно. Рассуждая о том, почему одних объективных предпосылок для революции мало, он приходил к выводу: «Потому что не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к… объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не «упадет», если его не «уронят» [2585] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 219. .

Трудно припомнить в истории случай, когда бы намерение свергнуть правительство так активно обсуждалось на каждом углу. «Революция, как известно, не театральная постановка, которая начинается с ежедневных репетиций, а после генерального прогона завершается широко разрекламированной премьерой, — замечал Вильямс. — Однако в сентябре 1917 года в Петрограде казалось, будто люди именно этого и ожидают… Даже от богатых коммерсантов и помещиков не удивительно было услышать рассуждения о том, что у большевиков, безусловно, имеются сейчас все шансы захватить власть и даже более того — услышать упреки в медлительности» [2586] Вильямс А. Р. Путешествие в революцию. С. 53. .

Уже в сентябре появились в прессе статьи, где обсуждались возможные перспективы прихода к власти большевиков.

Обозреватель «Русской Воли» Борис Мирский писал 23 сентября: «Рабочие, взыскивающие прибавки, крестьяне, громящие помещичьи усадьбы, и солдаты, не приемлющие боя, — все это плохие социалисты… В этом основная ошибка всевозможных эсеров и меньшевиков… Истерические кликуши из лагеря меньшевиков считают Ленина фантазером, утопистом, чуть ли не маньяком. Да ничего подобного! Он трезвый русский социалист, он истинно реальный политик… Большевики победят. За большевиков логика, за большевиков сила. Их логика — желудок, их сила — кулак. Диалектика брюха проста и не сложна; ее постулат — «до отвала». Меньшевики и эсеры предлагают отложить это «до отвала», а большевики настаивают на немедленном обжорстве… Победа большевиков близка, неминуема, логически правильна и неизбежна» [2587] Русская Воля. Вечерний выпуск. 1917. 23 сентября. № 227. .

Но в основном о шансах большевиков писали в ироничном ключе. Передовица «Речи» 16 сентября утверждала, что «несмотря на весь словесный вздор, на хвастливые фразы, на демонстрацию самоуверенности, большевики, за исключением немногих фанатиков, храбры лишь на словах. Взять «всю власть» они не попытались бы по собственному побуждению… Лучшим способом на долгие годы избавиться от большевизма, низвергнуть его, было бы вручение его вождям судеб страны» [2588] Речь. 1917. 16 сентября. № 218. . Эсеровский официоз «Дело Народа» восклицал о большевиках: «И пусть они не делают бесполезных усилий скрыться за наскоро создаваемые теории о невозможности им взять власть» [2589] Дело Народа. 1917. 21 сентября. № 160. . И так далее. Полагаю, подобные публикации, скорее, играли на руку большевикам, поскольку внушали мысль о них как более чем реальной политической силе.

Не случайно, что и Ленин терял терпение. Как мы помним, еще в 20-х числах сентября он перебрался из Гельсингфорса в Выборг, чтобы быть ближе к месту главного политического действа, и начал торопить события. Возвращение же Ленина в Петроград было окружено такой секретностью, что до сих пор неизвестно, когда же он приехал. Даже в воспоминаниях Крупской можно найти две даты — 7 и 9 октября. Что уж говорить о других авторах. Данилкин справедливо замечает, что «в лениноведении существовали даже две «партии» историков — «сентябристы» и «октябристы»: в сентябре вернулся Ленин или в октябре» [2590] Данилкин Л. Ленин. Пантократор солнечных пылинок. М., 2017. С. 542. .

Хозяйка последней подпольной квартиры Ленина Фофанова называет время его приезда — «в пятницу 22 сентября вечером. О том, что день приезда Владимира Ильича была пятница, я помню совершенно точно, так как он пришел ко мне на квартиру в момент, когда у меня происходило совещание группы педагогов, работавших вместе со мной по внешкольному образованию подростков, а эти совещания проходили у меня по пятницам» [2591] Там же. . Правда, по этой логике датой приезда могла с таким же успехом быть и следующая пятница — 29 сентября. Шотман, находившийся на связи с Лениным, пишет: «Проживая с конца сентября (курсив мой. — В.Н.) в Лесном, Владимир Ильич время от времени встречался с некоторыми членами ЦК то на квартире М. И. Калинина, то на квартире Н. Кокко, рабочего завода «Айваз». Выходил из дому Владимир Ильич обычно, когда стемнеет. В парике, без усов и бороды его трудно было и днем узнать» [2592] Шотман А. В. Подготовка восстания // Великая Октябрьская социалистическая революция. Сборник воспоминаний участников революции в Петрограде и Москве. С. 168. .

Появление в 1930-е годы официальной даты приезда Ленина — 7 октября — понятно. Не мог же Ленин, всегда настаивавший на партийной дисциплине, вернуться в Питер до соответствующего разрешения ЦК от 3 октября. А после ему понадобилось время, чтобы добраться до столицы. И не мог же Ленин сразу по возвращении не пригласить своего самого преданного соратника — Сталина. Официальная дата их первой встречи после вынужденного отсутствия Ленина — 8 сентября. В сталинской трактовке революции все должно было сходиться. В «Кратком курсе» было зафиксировано: «7 октября Ленин нелегально приехал из Финляндии в Петроград» [2593] История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1938. С. 196. . Вслед за этим дата вошла во все ленинские биохроники и примечания к собраниям сочинений.