Оксана Киянская - Декабристы

Очень многие выпускники корпуса конца XVIII — начала XIX века добились высоких государственных постов. По своей подготовке, по своим взглядам, по своим чувствам и по своему характеру, писал Левшин, они вполне соответствовали тогдашнему понятию о государственном деятеле — «преданном престолу, умном, европейски образованном» {33} .

Корпус оканчивали не только будущие государственные деятели. «Визитной карточкой» его воспитанников было честолюбие, и очень многим из них впоследствии становилось тесно в узких рамках сословно-бюрократического общества. В 1826 году выяснилось, что около сорока человек из числа «членов бывших злоумышленных тайных обществ и лиц, прикосновенных к делу», внесенных в «Алфавит» Александра Боровкова, в разные годы учились в Пажеском корпусе; осуждены Верховным уголовным судом были пять его выпускников, еще семеро наказаны в административном порядке {34} .

Естественно, Пажеский корпус значительно повлиял на мировосприятие и биографию Павла Пестеля. Вряд ли в юности он увлекался театром; по крайней мере никаких сведений об этом не сохранилось. Зато в корпусе он заинтересовался «политическими науками». В 1826 году надопросе он показывал: «О политических науках не имел я ни малейшего понятия до самого того времени, когда стал готовиться ко вступлению в Пажеский корпус, в коем их знание требовалось для поступления в верхний класс. Я им тогда учился у профессора и академика Германа, преподававшего в то время сии науки в Пажеском корпусе» {35} .

Академик Карл Герман читал в корпусе курс «дипломации и политики» — и Пестель был его лучшим учеником. В выпускной ведомости 1811 года за этот предмет он получил высшую, стобалльную оценку {36} .

Видимо, именно в корпусе впервые проявилось и пристрастие Пестеля к специальным военным дисциплинам. Его выпускные баллы по этим предметам говорят сами за себя: «полевая фортификация» — 40 из сорока возможных, «долговременная фортификация» — 85 из восьмидесяти пяти, «иррегулярная фортификация» — 39 из сорока пяти, «атака и оборона крепостей» — 42 из сорока пяти, «артиллерия» — 76 из восьмидесяти, «черчение планов» — 28 из тридцати, «тактика» — 30 из сорока {37} . Первым Павел Пестель оказался и на внезапно устроенном императором экзамене «по фрунтовой службе».

Пестеля — впрочем, как всех учеников корпуса — хорошо знала высочайшая фамилия. Он провел в стенах Пажеского корпуса чуть больше года, но был выпущен из него первым по успехам, с занесением имени на мраморную доску. Именно в корпусе в нем впервые проснулось отмеченное многими позднейшими мемуаристами честолюбие, стремление первенствовать {38} .

После окончания корпуса Пестель получил чин прапорщика и был направлен в гвардейский Литовский полк. Вскоре подтвердилось, что военная служба была его призванием. Командир стрелкового взвода в Бородинской битве, адъютант генерала Витгенштейна, командир Вятского пехотного полка — везде он был на своем месте. Безусловно ощущая себя частью российской военной элиты, он много времени отдавал составлению проектов преобразования армии.

Первые годы «взрослой» жизни Пестеля и Юшневского тоже протекали по-разному.

Павел Пестель был выпущен из Пажеского корпуса в декабре 1811 года. Через полгода началась Отечественная война, и Литовский полк отправили на театр военных действий. «Первая глава биографии Пестеля — это блестящие страницы патриотического служения отечеству, отмеченные множеством наград», — пишет Е. Л. Рудницкая {39} , и с ней трудно не согласиться.

Боевое крещение состоялось 26 августа 1812 года в Бородинской битве, где Литовский полк прикрывал Семеновские флеши. В этой битве он был тяжело ранен: получил пулю в левую ногу «с раздроблением костей и повреждением сухих жил» {40} . «За отличную храбрость, показанную в сем сражении», Пестель был удостоен первой боевой награды — золотой шпаги.

Весной 1813 года Пестель, до конца так и не излечившись от раны и получив чин подпоручика, догнал действующую армию за границей. Вскоре он стал адъютантом генерала от кавалерии графа Витгенштейна — главнокомандующего войсками анти-наполеоновской коалиции и давнего светского приятеля отца.

Адъютант неоднократно исполнял конфиденциальные поручения шефа. В июне 1813 года в качестве секретного курьера он участвовал в переговорах между российским и австрийским императорами, в результате которых Австрия обязалась присоединиться к антифранцузской коалиции. Через два месяца после этого он стал поручиком {41} .

Он продолжал доставлять русскому командованию «верные сведения о движении неприятеля» {42} . В августе 1814 года его перевели из Литовского полка в более привилегированный Кавалергардский. Войну Пестель закончил кавалером двух русских и трех иностранных боевых орденов.

Алексей Юшневский в Отечественной войне не участвовал, хотя службу начал на десять лет раньше Пестеля. В ноябре 1801 года он «для познания дел» поступил «в канцелярию Подольского гражданского губернатора, где, по пограничным сношениям сей губернии, занимаем был иностранною перепискою, зная французский, немецкий и польский языки». В январе 1805-го его перевели на службу в Петербург, в Коллегию иностранных дел, и дали чин актуариуса {43} . В задачу актуариуса, чиновника самого низшего, XIV класса по Табели о рангах, входили составление и регистрация «актов» — казенных бумаг и ведение всякого рода переписки.

В 1808 году Юшневского откомандировали на юг. На Дунае тогда шла война: русская армия заняла вассальные Турции княжества Молдавию и Валахию. Юшневский был причислен к штату председательствовавшего в диванах (органах самоуправления дунайских княжеств) сенатора, тайного советника С. С. Кушникова. В 1812 году, когда по Бухарестскому мирному договору Россия получила Бессарабию — восточную часть Молдавии, его перевели в штат бессарабского гражданского губернатора генерал-майора И. М. Гартинга.

В этот начальный период службы Юшневского выяснилось, что он — честный, ответственный и очень толковый чиновник. «Служение же свое, при отличных способностях и похвальном поведении, отправлял всегда и при всех начальниках с особенным усердием»; «примерным усердием к службе, ревностным и скорым исполнением всех возлагаемых на него поручений, похвальным поведением и вообще особенной по службе деятельностью и благородными качествами обращал всегда внимание к себе начальства» — так характеризовали Юшневского его руководители, все как один отдавая «должную справедливость знаниям, способностям и бескорыстию» молодого чиновника {44} .

В 1814 году, когда по семейным обстоятельствам Юшневский вышел в отставку, он уже был «особой VII класса» — надворным советником, кавалером двух орденов {45} .