Оксана Киянская - Декабристы

Декабристы у ворот Читинского острога. Н. Репин. Между 1828 и 1830 гг.

Камера декабристов в Читинском остроге. Литография с акварели Н. Репина. 1829 г.

Декабристы на мельнице в Чите.

Акварель Н. Репина. Между 1827 и 1830 гг.

Александра Григорьевна Муравьева. Акварель Н. Бестужева. 1832 г.

Екатерина Ивановна Трубецкая. Миниатюра на слоновой кости Н. Бестужева. 1828 г.

Главная улица в Чите. Слева — дом Е. Трубецкой, справа — А. Муравьевой. Акварель Н. Бестужева. Между 1829 и 1830 гг.

Алексей Петрович Юшневский. Акварель Н. Бестужева. 1839 г.

Иван Иванович Горбачевский. Акварель Н. Бестужева. 1839 г.

Петровский Завод. Вход в каземат. А. Юшневский. 1830-е гг.

Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский. Акварель Н. Бестужева. 1839 г.

Александр Евтихиевич Мозалевский. Акварель Н. Бестужева. 1837 г.

Внутренний двор одного из отделений Петровского острога. Акварель Н. Бестужева. 1832 г.

Сергей Григорьевич Волконский. Акварель Н. Бестужева. 1837 г.

Мария Николаевна Волконская на фоне Читинского острога. Акварель Н. Бестужева. 1828 г.

С. Г. Волконский с женой в отведенной им камере Петровского острога. Акварель Н. Бестужева. 1830 г.

Николай Александрович Бестужев. Акварельный автопортрет. 1838 г.

Петр Николаевич Свистунов. Акварель Н. Бестужева. 1836 г.

Вид Петровского Завода с острогом. Акварель Н. Бестужева. 1834 (?) г.

Сергей Петрович Трубецкой. 1860 г.

Обелиск на месте казни Павла Пестеля, Кондратия Рылеева, Петра Каховского, Сергея Муравьева-Апостола, Михаила Бестужева-Рюмина на восточном земляном валу кронверка Петропавловской крепости. Скульпторы А. Игнатьев и А. Дёма. 1975 г.

Отзывы современников о Сергее Муравьеве-Апостоле положительны вне зависимости от того, как они относились к движению декабристов.

«Одаренный необыкновенным умом… он был в своих мыслях дерзок и самонадеян до сумасшествия, но вместе скрытен и необыкновенно тверд», — характеризовал Сергея Муравьева император Николай I. В показаниях же арестованных заговорщиков можно встретить, например, такие слова: «Я с Муравьевым знаком действительно, уважая его добродетель. Он не был бесчестен, он не помрачил своего достоинства ни трусостью, ни подлостью; просвещен, любим всеми. За благородные его качества я почитал его и старался с ним быть знакомым. И естли теперь посему и страдаю, сие страдание мне отрадно, ибо страдаю с другом человечества, который для общего блага не щадил не только своего имущества, но даже жизни» {818} .

В конце декабря 1825 года, заступаясь за Сергея Муравьева, которого пытались арестовать, восстал почти весь Черниговский полк.

Знаменитый отзыв о Васильковском руководителе принадлежит Л. Н. Толстому, назвавшему его «одним из лучших людей того, да и всякого времени». Историк декабризма Г. И. Чулков утверждал: Муравьев был «Орфеем среди декабристов. Вся его жизнь была похожа на песню». Историк М. Ф. Шугуров в работе, посвященной поднятому Муравьевым-Апостолом восстанию Черниговского полка, писал о некой «тайне обаятельного действия» подполковника на людей. По словам же другого историка, П. Е. Щеголева, во всех свидетельствах современников о руководителе Васильковской управы «его личность является в необыкновенно притягательном освещении» {819} .

Подобные мнения нетрудно найти и в более поздних работах. Полностью под влиянием «тайны обаятельного действия», своеобразной «муравьевской легенды» написана книга Н. Я. Эйдельмана «Апостол Сергей» {820} . И это вполне объяснимо: читая высказывания современников и потомков о Муравьеве-Апостоле, трудно этой «тайне» не подчиниться.

Документы свидетельствуют: Сергей Муравьев-Апостол был ярким харизматичным лидером, умевшим очаровывать и силой собственного властного обаяния вести за собой. Причем сам он хорошо осознавал эту свою способность, без сомнения причисляя себя к «энергичным вождям», чья «железная воля» — залог победы революции {821} . Свою власть над людьми Муравьев — не без некоторой бравады — демонстрировал товарищам по заговору.

Так, в середине ноября 1825 года в Васильков приехал эмиссар Пестеля поручик Николай Крюков. Время было тревожное: только что умер император Александр I, но событие это еще не было предано огласке. Главнокомандующий 2-й армией П. X. Витгенштейн и начальник штаба П. Д. Киселев, пытаясь сохранить конфиденциальность информации, предпринимали тайные поездки и секретные совещания. Сторонники Пестеля в армейском штабе в Тульчине решили, что «общество открыто». Пестель через Крюкова просил Муравьева переждать тревожное время, предупреждал, «дабы по случаю тогдашних обстоятельств он не начал бы неосторожно». В ответ Муравьев вывел Крюкова «пред какую-то команду и спросил: “Ребята! Пойдете за мной, куда ни захочу?” — “Куда угодно, ваше высокоблагородие”». По свидетельству же ближайшего друга Муравьева, сопредседателя Васильковской управы Михаила Бестужева-Рюмина, «солдат он не приготовлял, он заранее был уверен в их преданности» {822} .