Джеймс Хоус - Наикратчайшая история Англии

«Если хлопковые плантации американского Юга были учреждены на почве континентальных Соединенных Штатов, то британское рабовладение обосновалось в 3000 милях от метрополии – в Карибском море».

Промышленная революция стала следствием, а не причиной новой безжалостной внутренней модернизации Великобритании и создания империи.

Никто доселе не видел такого горения газа, как в экспериментах Пристли; никто доселе не наблюдал поглощения настоящих гор угля; никто доселе не стоял рядом с рекой расплавленного железа. Теперь же люди стали свидетелями всего этого – и были поражены. Леонардо да Винчи чертил механизмы, немыслимые для своего времени; прошло два века – и вот английские промышленники и изобретатели сделали его мечты реальностью.

По итогам Семилетней войны Великобритания стала огромной империей, запустила промышленную революцию и обрела фатальное представление о том, что стране благоприятствует фортуна.

«Какие уроки будут преподавать бедным детям о нашем времени? Европа научилась трепетать… Сокровища Перу приплывали прямо в Темзу, Азия была покорена гигантом Клайвом [32] Роберт Клайв (1725–1774) – британский генерал, утвердивший господство Британской Ост-Индской кампании в Южной Индии и Бенгалии. Прославился крайней жестокостью. ! Потому что в ту эпоху люди были почти семи футов ростом… О! Я задыхаюсь от собственного красноречия и пророческого дара».

Однако империя, которой нужно управлять, обходится куда дороже, чем империя, с которой торгуешь и на которую влияешь. Парадоксально, но великие победы в Семилетней войне привели к увеличению расходов. Ненавистный налог на окна, зависевший от количества окон в доме, повышался несколько раз.

Фрагмент картины «Восток приносит свои богатства Британии» (Штаб-квартира Британской Ост-Индской компании, Лондон, 1778). Британская библиотека, BL I 0SM F425 (© Flickr / Commons)

Пока британские домовладельцы лихорадочно занимались налоговой оптимизацией, замуровывая окна, лидеры страны забыли о базовых принципах международной дипломатии. Бессмысленные акты имперского тщеславия – например, отъем Фолклендских островов у Испании в 1771 г. – заставили всю Европу бояться, что британские амбиции попросту беспредельны. Катастрофа наступила, когда Лондон попытался распространить модель высоких налогов и больших расходов на американские колонии, заставив их платить за собственную безопасность. Оказалось, что единственная нация, которую не может одолеть Великобритания образца XVIII в., – это англичане.

Как и радикалы английской гражданской войны, отцы-основатели Америки считали себя настоящими англосаксами, борющимися за свои древние права и свободы против иностранного деспотизма.

Заложенные кирпичами окна, Бат (© Jo Folkes / Flickr / amusingplanet.com)

«Наши саксонские предки взяли эти земли в абсолютную частную собственность… Америка не была покорена Вильгельмом Завоевателем».

«Наши предки лучше понимали свободу и полнее наслаждались ею до прихода первых нормандских тиранов».

С этнической точки зрения они были правы: в колониях Новой Англии проживало по крайней мере 70 % англичан; в королевской британской армии было более 70 % неангличан.

Ошибки во внешней политике сплотили против Британии величайшие морские державы континентальной Европы – Францию, Испанию и Голландию. Королевский флот, чрезмерно перегруженный, наконец потерпел поражение в Чесапикском сражении (1781). Британцы, осажденные в Йорктауне, утратили надежду и сдались, и жители Новой Англии отделились, чтобы найти истинные жизнь, свободу и счастье, которые, по мнению Джефферсона, Отиса и Адамса, соответствовали идеалам Старой Англии.

Новая Англия и Великобритания (1776–1783). Слева: колонии Новой Англии, примерный состав населения на 1776 г. Справа: унтер-офицерский и рядовой состав британской армии во время Войны за независимость в Америке. Источник: Peter Way. Recruiting the British Army in the 18th century. University of Amsterdam, 2013

Лишившись Америки и оказавшись перед лицом колоссального национального долга, тори и виги принялись возлагать вину друг на друга. В Индии позиции Британии серьезно ослабели из-за поражений во Второй англо-майсурской войне (1780–1784). Любая другая держава могла бы развалиться из-за подобных неудач. Но в Британии, стимулируемой налогово-расходной политикой правительства, промышленная революция только расцвела.

На этот раз судьба, принявшая облик геологии, выбрала сторону Севера. Древние скальные породы за юрским разделом, возможно, и не годились для сельского хозяйства, но таили в своих недрах невиданные богатства.

К 1800 г. население графств наподобие Уилтшира почти не изменилось по сравнению с 1700 г., в то время как население северных индустриальных графств переживало взрывной рост.

Однако подлинного преодоления разрыва между Севером и Югом не произошло. В относительных цифрах Манчестер, Ливерпуль, Лидс и Бирмингем росли гораздо быстрее Лондона; в абсолютном же выражении Лондон рос быстрее, чем все они вместе взятые. К 1800 г. он определенно был крупнейшим городом в Западном полушарии: здесь проживал почти миллион человек, то есть одна восьмая всех англичан.

Однако Север наконец-то получил более справедливую долю от богатств Англии, что создало новое чувство единства. Теперь никто не мог и подумать, как это делали мятежники-якобиты в 1715 и даже 1745 г., что английский Север может восстать против Лондона и поддержать организованное французами вторжение из Шотландии. И это оказалось очень важным в свете новой войны с Францией, получившей импульс к развитию после революции 1789 г.

В 1796 г. попытка вторжения французов в Ирландию была отражена, но на следующий год флот захлестнуло целым рядом мятежей, и французы ненадолго высадились на самом острове Великобритания – в валлийском Фишгарде. Паника заставила людей бежать в банки: люди требовали обменять свои новенькие банкноты на золото, как и обещала надпись на самих купюрах. В отчаянии правительство приняло Закон об ограничении банковских операций (1797), который позволял Банку Англии отвергать претензии граждан.