Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

– Немедленно принести мне кувшин с розовым щербетом и четыре чашки на подносе. Все из золота. Живо, а то шкуру спущу!

Понятливый чиновник немедленно исчез и через несколько минут появился с требуемыми предметами.

Шардан сам взял поднос, подошел к двери, дождался окончания намаза, вошел в зал, поставил чашки напротив турок, отца, Дивей-мурзы и налил в них холодный ароматный напиток.

Налить чай Энвер-паше и Ибрагим-бею было некому, сами они этого делать по соображениям престижа не хотели. Операция турок по умалению статуса Девлет-Гирея провалилась.

Хан с благодарностью посмотрел на своего любимого сына. «Да, надо было Шардана назначить калгой, – подумал он про себя. – Военного опыта у него совсем нет, но искусство борьбы за власть он при дворе султана хорошо освоил. А военному искусств я его научу в предстоящем походе».

Энвер-паша, по праву старшего по статусу, стал вести заседание Дивана. Нудным, не терпящим возражения тоном он начал вещать:

– Султан Селим II хан, властитель Дома Османов, султан султанов, хан ханов, предводитель правоверных и наследник пророка Владыки Вселенной, и прочая, и прочая повелел выступить в поход против Московского царства и покорить его.

В поход выступим после того, как море успокоится от бурь и на кораблях прибудут турецкие войска вместе с пушками. Корабли привезут сорок тысяч человек, включая семь тысяч лучших султанских воинов – янычар.

Хану Девлет-Гирею надлежит выставить в этот поход шестьдесят тысяч конных воинов, Теребердей-мурзе – двадцать тысяч.

В этот поход с нами пойдут турецкие чиновники для налаживания управления захваченными русскими землями.

Энвер-паша перевел дыхание.

Дивей-мурза, которому предстояло командовать объединенными войсками, воспользовавшись тем, что турок на мгновение замолчал, попытался чуть изменить генеральную диспозицию войск:

– Уважаемый Энвер-паша! Но конница может пойти в поход раньше, не дожидаясь турецкой пехоты и нанести по русским упреждающий удар.

Ибрагим-бей ответил за Энвер-пашу:

– У нас есть план военной компании, разработанный визирем Мехмет-пашой и утвержденный великим султаном Селимом II. Мы все будем следовать этому плану.

Энвер-паша, как ни в чем не бывало, продолжил свою речь:

– Соберемся у Перекопи, пойдем по Муравскому шляху. Окружим Москву и возьмем ее штурмом. Для этого у нас будет сто тяжелых осадных орудий. Конница в это время разгромит русское войско, которое малочисленно, поскольку половина его увязло на севере, в войне со шведами.

Девлет-Гирей получил подтверждение своего предположения, что турки хотят руками его воинов разбить русское войско, а затем присвоить себе все плоды победы. Турки даже не разрешат грабить захваченные русские города и уводить в полон их население. Иначе привезенным из Стамбула чиновникам некем будет управлять. Требовалось срочно вмешаться в ход совещания.

– Высокочтимый Энвер-паша! – начал Девлет-Гирей. – А не лучше ли нам осаждать по дороге все города и брать их штурмом?

Хан предполагал, что в случае осады всех городов их можно будет грабить и брать полон. В небольших городах можно будет ставить наместниками своих воинов, а в каком-то большом, например, Смоленске, сделать наместником Шардана. Не зря же он посылал недавно золото смоленскому наместнику Шуйскому.

А там, кто знает, может, удастся сделать своего сына правителем Московского царства.

– У нас есть план, утвержденный султаном Селимом II, и мы будем ему следовать, – снова вмешался Ибрагим-бей.

Девлет-Гирей не сдавался:

– Мои люди подкупили наместника Смоленска Шуйского, и он готов сдать нам город без осады. В город ведет подземный ход, через который бояре и их люди пропустят наших воинов внутрь. Этот город важный военный и торговый центр, на него претендует Речь Посполитая, которая его захватит, пока мы будем осаждать Москву. Давайте пошлем один конный тумен на захват Смоленска.

На этот раз Девлет-Гирея осадил сам Энвер-паша:

– Сигизмунд II при смерти, и султан хочет посадить на его место верного ему человека – Стефана Батория. Так что Смоленск никуда от нас не денется. А Шуйского вашего, я слышал, царь Иван с наместничества снял и собирается судить.

После этой информации Девлет-Гирей умолк и просидел до конца совещания, больше не возражая представителю турецкого султана.

По окончанию совещания хан не стал приглашать турок на обед, а, сославшись на болезнь, пошел обратно на летнюю веранду. Оставшись один, он гневно крикнул что-то невнятное, зашел в неглубокий бассейн и ударил ногой по медной чаше фонтана, чтобы прекратить раздражавшее его журчание воды. Медная чаша от сильного удара покосилась, питавшая ее трубка перегнулась, и вода перестала литься.

Вошел Шардан. Сын хотел успокоить отца, но произносить утешающие слова не стал.

– Великий хан, позвольте мне участвовать в предстоящем походе и постигать под вашим руководством военное искусство. Поручите мне командовать хотя бы небольшим отрядом, – схитрил принц.

Эта просьба обрадовала Девлет-Гирея. Он хотел видеть сына достойным приемником, а искусству ведения войны можно было научиться только на самой войне.

Хан тоже захотел как-то показать Шардану свое благорасположение:

– Да, сын. Я дам тебе под команду воинский отряд. Еще я заказал вышить для тебя золотом татарские одежды, а то ты все время ходишь одетый как турок. Наши люди должны видеть и по одежде, что ты свой – татарин. Одежды принесут тебе завтра в покои из золотошвейной мастерской.

И еще одна важная вещь. Энвер-паша возьмет с собой в поход гарем для демонстрации своей значимости. Я считаю, что нечего возить с собой в военные походы жен и наложниц, однако для того, чтобы показать, что Гиреи ничуть не хуже турок, тебе тоже надо будет взять с собой гарем. Найди себе несколько подходящих молодых женщин из полонянок, которых будет не жалко бросить, в случае чего. Мы потом найдем тебе княжну из Московского царства и попробуем с ее помощью укоренится там. Не отдавать же турецкому султану все то, что мы завоюем своими усилиями».

За просьбой о создании гарема для сына, помимо заботы о престиже, у Девлет-Гирея была еще и забота о продлении рода. Он заметил, что по приезде из Истамбула сын странным взглядом посматривает на молоденьких мальчиков. Видимо, посещение столичных турецких бань с массажистами-проститутками не прошли для сына даром. Хан надеялся, что умелые в вопросах любви женщины смогут отвратить сына от мальчиков и позволят завести потомство.

Немного успокоившись после разговора с сыном, Девлет-Гирей пошел в свои покои.

Шардан же решил выйти во двор подышать свежим воздухом. В одном из дворцовых переходов он ошибся и свернул не в том месте, а потому вышел не на парадный, а на задний двор. Раньше ему бывать здесь не приходилось, но место было красивое, воздух такой же свежий и теплый, как и на парадном дворе.