Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Принц направился в сторону сада и тут услышал печальную песню на незнакомом ему языке, которую исполняла, судя по голосу, молодая девушка. Припев песни подхватил еще один женский голос, судя по тембру, эта певица была возрастом постарше и пела она на другом языке.

Песню о своей далекой родине пела на русском отроковица Прасковья, а подпевала ей по-грузински ее новая подруга – Лейла. С Лейлой княжна подружилась потому, что они обе были православные, а также потому, что грузинка немного знала русский язык.

Девушки как раз закончили вышивать халат, рубашку и чалму для Шардана, положили их на стол и, освободившись от работы, запели.

Принц подошел к двери золотошвейной мастерской, толкнул ее и вошел внутрь. Заметив высокопоставленного турка, певицы замолчали. Все девушки встали и поклонились вошедшему. Христианские пленницы не были обязаны носить чадру, как мусульманки, и Шардан увидел пять молодых красивых девушек. Одна, с короткими светлыми волосами, была особенно хороша. Несмотря на свою молодость, она была по-женски привлекательна и держалась с большим достоинством. Это была, как мог уже догадаться читатель, Анастасия Хворостинина.

Неизвестно откуда появилась Фатима и стала показывать принцу расшитые для него золотом татарские одежды. Хозяйка мастерской сказала, что лучше всего работает русская – она умеет вышивать диковинные растительные узоры. Оказалось, что хозяйка неплохо понимала по-русски, но не показывала этого, желая тайно следить за своими работницами.

– Спроси, откуда она знает про растения, которыми вышит этот халат, – приказал принц Фатиме.

Княжна удивилась, что хозяйка заговорила с ней по-русски, но не подала вида.

– Увидела в немецкой книге, что тятенька с войны привез, – ответила она не задумываясь.

– А кто у нее отец? – заинтересовался принц Шардан.

Услышав в переводе хозяйки этот вопрос, княжна поняла, что проговорилась и решила больше не хитрить:

– Тятенька у меня князь Хворостинин, а книги он привез из одного замка, который захватил со своим отрядом во время войны с немецкими рыцарями. А мое настоящее имя Анастасия.

«Вот как удачно все сложилось, – обрадовался принц про себя, когда Фатима перевела ему сказанное. – Возьму эту русскую княжну к себе в гарем, повезу в поход, а там посмотрим, что из этого выйдет. Пожалуй, еще и ее подружку-певицу возьму».

– А не хочешь ли ты принять исламскую веру, княжна? – предложил принц. – Тогда я мог бы дать тебе волю.

– Принц, я крещена в православие и не стану изменять своему Богу. Ведь ты же не изменяешь своему? А давать мне волю или не давать ты сам решай.

Анастасия отвергла предложение Шардана принять ислам сразу, не размышляя. Свобода ей была дорога, но родная вера дороже. Княжна была твердо убеждена в том, что, предав своего Бога, она предаст и самою себя.

– Я готова принять ислам, принц, – неожиданно заявила стоявшая рядом Лейла. – Что для этого надо сделать?

– Для этого достаточно произнести в присутствии двух мусульман на арабском языке шахаду: «Ашхаду ал-ляя иляяхэ иллял-ла, ва ашхаду анна мухаммадан расулюл-ла», – сказал Шардан.

– По-вашему, это будет значить: «Я свидетельствую, что нет бога, кроме Единственного Господа, и свидетельствую, что Мухаммад – Его раб и посланник, – перевела Фатима.

– Ашхаду ал-ляя иляяхэ иллял-ла, ва ашхаду анна мухаммадан расулюл-ла, – торопливо повторила Лэйла, чтобы не забыть непривычные слова. – Теперь я мусульманка?

– Теперь ты мусульманка, – подтвердил принц. – Теперь ты имеешь право оставлять себе все подарки, которые получаешь, рожденные тобой дети будут свободными. Свободу ты получишь, если я тебя отпущу.

– А ты меня отпустишь на свободу, принц Шардан? – спросила бойкая грузинка.

– Посмотрим, золотошвейка, посмотрим на то, как ты будешь себя вести, – неопределенно ответил принц.

Свободу он обещал Анастасии, а не Лейле.

Шардан приказал Фатиме отнести расшитые одежды в свои комнаты. Потом, неожиданно сам для себя, сказал Фатиме, чтобы она передала девушкам, что поют они так же красиво, как вышивают. На то, что они еще и внешне красивы, он внимания не обратил.

Еще принц строго запретил начальнице золотошвейной мастерской рассказывать кому-либо, что одна из ее работниц русская княжна.

Татарская конница. Литография. XIX век.

К походу на Московское царство готовились не только верховные правители Крымского ханства. К походу готовилась татарская знать и простые татары, поскольку без грабительских набегов на соседей они не могли выжить.

За более чем три сотни лет с момента объединения Чингиз-ханом десятка тюркских племен в монгольских степях и завоевания ими всей Азии и большей части Европы его потомки, которые получили вскоре имя татар, так и остались паразитическим этносом, способным существовать только на теле других этносов.

Татары не выдвинули из своего состава ни земледельцев, ни ремесленников, ни торговцев, не научились основывать города, не создали своей письменности и культуры. Для того чтобы поддерживать свое существование им необходимо было постоянно грабить соседей, брать в полон и заставлять работать на себя чужих мастеровых, торговать рабами. Так было в империи Чингизидов, так было и в образовавшихся на ее развалинах государственных осколках, в том числе в Крымском ханстве, о котором у нас идет рассказ.

Уже знакомый нам по предыдущему повествованию, Хаджи-мурза после заседания Дивана, на котором он присутствовал как глава большого и влиятельного татарского рода, вышел вслед за принцем Шарданом на задворки дворца. За принцем он пошел намеренно, поскольку хотел найти повод сблизиться с наследником хана и сыскать его милостей.

Незаметно проследив за принцем вплоть до самой золотошвейной мастерской, он подождал, когда тот уйдет и зашел к Фатиме. За две мелкие серебряные монеты – акче – мурза узнал, что принц долго разговаривал с русской полонянкой – княжной Хворостининой, похвалил ее за хорошую работу и за красивое пение.

Посмотрев на сидевших в мастерской золотошвеек, Хаджи сразу признал одну из них.

– Всемилостивый Аллах! – воскликнул про себя мурза. – Это та самая девчонка, которую я взял в плен недалеко от Александровской слободы, а потом за гроши продал обманщику Тавилу. Кто мог знать, что она княжна, да еще и приглянется принцу Шардану!

Сопоставив интерес принца к русской княжне с тем, что Девлет-Гирей говорил на Диване о возможном взятии Смоленска, искушенный в придворных интригах Хаджи сразу предположил, что Шардан может стать правителем этого большого русского города, а может быть, и значительной части Московского царства. Выходило, что его расчет на сближение с Шарданом был абсолютно верен.