Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

– Данила верно говорит, сестра. Наша мужская доля служить, а ваша, женская доля – ждать нас со службы, – сказал свое последнее слово Хворостинин. – Когда тебе надо ехать в Азов, Данила?

– Иван Васильевич сказал, что вызвал отца в Москву за инструкциями и забрать пленных татар. Он с отрядом сейчас стоит под Серпуховом и должен приехать через неделю.

– Хорошо, – сказал Хворостинин. – Дождемся атамана Черкашенина и обвенчаемся сразу двумя парами: мы с Евфросинией, и Анастасия с Данилом. Конон как раз закончил ремонт храма, в нем и проведем обряд.

Купец Конон сделал Хворостинину подарок еще до свадьбы. Он заказал молодому иконописцу Прокопию Чирину написать портрет воеводы. Когда иконописец пришел в хоромы купца с загрунтованной доской, кистями и красками Дмитрий Иванович долго отнекивался, ссылаясь на то, что он не святой и не царь, а потому с него портрет писать негоже.

Конон уговорил Хворостинина позировать Чирину, только приведя довод, что царь Иван Васильевич после покорения Казани тоже заказал митрополиту Афанасию икону и на ней были изображены не только святые и цари, но и князья, простые воины, причем не только павшие, но и живые. Картина эта называлась «Благословенно воинство Небесного царя» и главной ее идеей было увековечить облик людей, которые, не щадя жизни бились за православную веру.

Через неделю портрет Дмитрия Ивановича был готов. Воевода был изображен на нем во весь рост, в доспехах и с мечом, возносящим благодарность Богородице за то, что она даровала победу. Лицо князя на портрете выглядело усталым, но радостным, будто он только что покинул поле битвы.

К окончанию работы Прокопия Чирина в Москву приехал отец Данилы. Он очень обрадовался тому, что его сын женится и их род продлится.

Донской атаман был так же невысок ростом, худощавого телосложения и столь же неутомимо активен, как и его сын. Ему перевалило за пятьдесят, но выглядел он моложаво. Михаил легко сходился с людьми и в общении был очень приятен.

Атаман Черкашенин поселился с будущими родственниками в хоромах у купца Никона. Здесь он быстро сошелся со всеми, особенно со своей будущей невесткой Анастасией.

Венчание в семье Хворостининых проходило в церкви пророка Илии, и службу вел отец Иллиодор, ставший их семейным священником.

Перед венчанием пары неделю постились, потом Иллиодор провел «обыск», то есть расспросил, не состоят ли жених и невеста в кровном родстве или кумовстве – духовном родстве, нет ли иных препятствий к браку. Таковых препятствий у венчающихся пар не оказалось.

Женихи и невесты рано поутру приехали в маленький уютный храм пророка Илии и вошли в него с пением молитв. Храм был прямоугольной формы, без опорных столбов, с тремя апсидами с престолом в каждой, крестно-купольной крышей и тремя куполами – одним большим посередине и двумя поменьше, над боковыми апсидами.

Во время входа в храм перед каждой парой посаженные несли иконы Спасителя и Богородицы, которые должны были стать их семейными реликвиями.

Первым совершали обручение Данила и Анастасия. Им священник вручил горящие свечи и прочитал соответствующие молитвы. Затем Иллиодор надел паре перстни на безымянный палец правой руки.

Вслед за обручением сразу шло венчание. Теперь на невесту надели маленькую полотняную шапочку – повойник, а поверх нее повязали платок. Это означало, что она вступает в семейную жизнь и впредь должна ходить на людях всегда в платке.

Затем обручили Дмитрия Иванович и Евфросинью.

Иллиодор поставил пары перед аналоем, на котором лежало Святое Евангелие, и стал читать молитвы. Он молил Всевышнего даровать супругам жить в мире и единстве, в долгоденствии, поминал родителей жениха и невесты, ибо молитвы родителей утверждают основание домов.

Взяв в алтаре с престола сразу четыре венца, Иллиодор вынес их и благословил мужей и жен, моля Господа славою и честию венчать их. Муж и жена становились после этого таинства как бы царями дома, всего будущего потомства, обязались пользоваться этой властью разумно и во благо для всех.

Затем иерей вынес две стеклянные чаши с вином и трижды подал пить каждой паре свою, в знамение единения в Боге.

Отныне во все время последующей супружеской жизни всё у них должно быть общее: одни желания и намерения, – и всё они должны делить между собой пополам, – и счастье и несчастье, и радости, и скорби, и труды, и покой, и подвиги и венцы за подвиги.

Стеклянные чаши после этого здесь же, в храме, были разбиты, дабы более никто никогда не пил из них.

Накрыв соединённые руки сначала одной, а затем другой пары епитрахилью, священник трижды обвел их вокруг аналоя. При этом церковный хор пел «Святии мученицы», напоминая брачующимся о подвигах святых, претерпевших мучение и смерть ради выполнения заповедей Божиих.

Затем священник развернул молодых лицом к находящимся в храме людям и прочитал наставление о благочестивой супружеской жизни. После этого Иллиодор снял венцы с головы женихов и невест и провозгласил многолетие новобрачным, после чего они приложились к принесенным в храм иконам.

Наконец Иллиодор поздравил новобрачных, а они поздравили друг друга и, обратившись лицом на запад, стали принимать поздравления от гостей.

После венчания в церковной сторожке невестам заплели две косы и уложили их вокруг головы – «окрутили молодых по-бабьи». Тут же разломили хлеб над головами молодых, и каждый из них должен был хранить этот разломленный хлеб, как и венчальные свечи, до конца его жизни.

Молодые с гостями поехали в дом Конона на свадебный пир. Зовя в церкви гостей на пир, перед этим молодые кланялись им в ноги, стараясь сделать это одновременно, чтобы жить дружно.

Из-за того, что Михаил Черкашенин с сыном предстояло скоро уезжать, свадьба длилась не три, как обычно, а только два дня.

В хоромах у Конона в первый день накрыли прямой, угловой и кривой свадебные столы.

Приехавшие гости рассаживались за столом по старшинству – мужчины с одной стороны, женщины с другой.

Молодые сидели посередине прямого стола. Евфросиния была уже на шестом месяце беременности, что было сильно заметно даже под красным свадебным платьем с широким подолом, но она ничуть не стеснялась своего положения. Дмитрий Иванович, сидевший рядом, всячески выказывал жене свое внимание. Данила сидел рядом с Анастасией, был все в том же красном кафтане с чужого плеча, но тоже нимало не стеснялся своего внешнего вида. По обычаю, в начале пира молодые ничего не ели и не пили.

В честь молодых родственники и гости произносили поздравления и пожелания, дарили им подарки. Молодожены одаривали подарками гостей.

Анастасия одарила отца Данилы саадаком с луком и стрелами, который принадлежал Девлет-Гирею. Она называла его батюшкой и низко кланялась в ноги. На шее у нее, поверх свадебного платья было надето то самое серебряное монисто, которое она привезла из полона. При поклонах гостям монисто радостно звенело.