Евгений Трефилов - Пугачев

Неприятель пытался помешать переправе пугачевцев через Чаган, выслав в погоню за ними казачий отряд во главе со старшиной Андреем Витошновым. Однако вместо того чтобы вступить в бой с бунтовщиками, отряд перешел на их сторону, а находившиеся в его составе «подозрительные» казаки, большей частью «старшинской руки», были связаны, а 11 или 12 и вовсе повешены на следующее утро. Кстати, во время следствия Тимофей Мясников и некоторые другие бунтовщики вспоминали, что после этой казни «все бывшия в его (Пугачева. — Е. Т.) шайке пришли в великой страх и сочли его за подлиннаго государя, заключая так, что простой человек людей казнить так смело не отважился бы». Среди связанных пугачевцами старшин оказался и командир отряда Витошнов. Однако он не был повешен, «ибо об нем просило войско». Возможно, впрочем, что Витошнов, видавший настоящего императора, заслужил прощение тем, что, пусть и несколько уклончиво, подтвердил, будто руководитель бунтовщиков и есть Петр III. Так или иначе, Витошнов был прощен и вскоре стал при самозванце большим человеком, как и некоторые другие казаки, появившиеся в пугачевском войске 18 сентября, например Дмитрий Лысов, перешедший к бунтовщикам еще под Яицким городком, или Максим Шигаев, находившийся в отряде Витошнова. Напомним, что эти казаки и раньше видали «государя» — Лысов на Усихе, а Шигаев и вовсе еще на Таловом умете. Среди перебежчиков этого дня следует отметить Андрея Овчинникова и Якова Почиталина (отца Ивана Почиталина), которые также будут играть у пугачевцев не последние роли.

Остаток дня прошел более или менее спокойно. Повстанцы перешли вброд Чаган и остановились на ночлег в урочище Крутицкая Лука. На следующий день, после того как были повешены упомянутые выше 11 или 12 казаков, пугачевцы вновь двинулись к Яицкому городку. Однако и второй приступ к столице Яицкого казачьего войска был неудачен — восставших «прочь отбили пушечными выстрелами». И хотя, по всей видимости, никто из них не пострадал, самозванец был вынужден отступить от городка и пойти «вверх по Яику-реке» в сторону Оренбурга. Без артиллерии нечего было и думать взять Яицкий городок. Однако и наличие пушек не гарантировало бы мятежникам успеха, ведь в распоряжении коменданта Симонова находились 6-я и 7-я легкие полевые команды (923 человека), которые, по любым подсчетам, численно превосходили повстанческое войско. Остававшиеся в городке сочувствующие самозванцу яицкие казаки едва ли могли оказать ему поддержку. Есть сведения, что угрозы Симонова зажечь город и расправиться как с самими казаками, так и с их женами и детьми сильно поубавили желание казаков соединиться с Пугачевым [241] См.: Дон и Нижнее Поволжье в период крестьянской войны 1773–1775 гг. С. 337; Сподвижники Пугачева свидетельствуют. С. 109; Показания командира пугачевской гвардии. С. 99; Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773–1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. С. 37, 39–40; Емельян Пугачев на следствии. С. 80, 81, 167, 168, 170, 220, 274; РГАДА. Ф. 6. Д. 505. Л. 203 об.-204 об.; Д. 506. Л. 82, 82 об., 135 об., 190–191 об., 233–234, 271, 271 об., 278, 278 об., 285 об., 321 об., 322, 331 об., 337 об.; Д. 512. Ч. 1. Л. 177–178, 253, 269 об., 270, 272, 275 об., 277, 277 об., 300 об., 304 об., 305, 307 об., 308, 310; Ч. 3. Л. 14; Ф. 349. Д. 7333. Л. 1–2; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1231. Л. 200, 213, 213 об., 418 об., 419; Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 24; Овчинников Р. В. Манифесты и указы Е. И. Пугачева. С. 35–37. .

Уходя прочь от Яицкого городка, повстанцы без сопротивления занимали различные форпосты, а казаки, служившие на них, вливались в пугачевский отряд. Здесь же восставшие обзавелись первыми и столь необходимыми пушками. Судьба благоволила к бунтовщикам — Симонов не имел возможности преследовать их: на казаков, находившихся в городке, полагаться было нельзя, выслать же в погоню регулярные войска комендант также не решился, ибо принужден был «оными командами в колебании оказавшихся казаков удерживать». Это позволило пугачевцам беспрепятственно приблизиться к Илецкому городку [242] См.: Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773–1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. С. 40, 41; Сподвижники Пугачева свидетельствуют. С. 109; Показания командира пугачевской гвардии. С. 99; Емельян Пугачев на следствии. С. 81, 171, 172; РГАДА. Ф. 6. Д. 505. Л. 204 об.; Д. 506. Л. 82 об., 191, 191 об., 233 об., 234, 271 об., 278 об., 279, 322; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1231. Л. 180. . Однако перед рассказом о случившемся в этом городке необходимо упомянуть о важных событиях, произошедших накануне.

Вечером 19 сентября в урочище Белые Берега самозванец собрал «круг», на котором то ли он назначил, то ли казаки выбрали атамана и «протчих чиновных». Но даже если эти назначения были сделаны самим Пугачевым, он наверняка учитывал мнение казаков. Так или иначе, походным атаманом стал Андрей Овчинников, а полковником — Дмитрий Лысов. Среди перечня есаулов встречаем имя Андрея Витошнова, а среди сотников — Тимофея Мясникова. Хорунжими помимо прочих стали уже известные нам Иван Зарубин-Чика, Степан Кожевников, Алексей Кочуров. Кроме того, в хорунжие был избран племянник казачьего старшины Мартемьяна Бородина Григорий (он находился в отряде Витошнова, но, в отличие от некоторых других казаков «старшинской руки», избежал казни и влился в повстанческое войско). Впоследствии, когда удача отвернулась от Пугачева, Григорий Бородин одним из первых покинул ряды восставших [243] См.: Показания командира пугачевской гвардии. С. 99; Емельян Пугачев на следствии. С. 81, 170, 171, 275; РГАДА. Ф. 6. Д. 505. Л. 204 об.; Д. 506. Л. 279, 331 об., 332; Ф. 349. Д. 7333. Л. 2–3 об. .

Во время этой же сходки самозванец, желая, чтобы всё в его армии было уж совсем по-настоящему, приказал пленному сержанту Дмитрию Кальминскому составить присягу на верность императору. Тот написал, а Иван Почиталин прочел всему войску:

«Я, нижеимяннованный, обещаюсь и кленуся всемогущим Богом пред святым его Евангелием в том, что хощу и должен всепресветлейшему державнейшему великому государю императору Петру Федоровичу служить и во всем повиноватца, не щадя живота своего до последней капли крови, в чем да поможет мне Господь Бог всемогущий».

Как вспоминал сам Пугачев, казаки, услышав эту присягу, закричали:

— Готовы тебе, надежа-государь, служить верою и правдою! [244] Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 79, 401; Емельян Пугачев на следствии. С. 171. См. также: РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 82 об.

Итак, 20 сентября пугачевское войско подошло к Илецкому городку. Свое название он получил от реки Илек, впадавшей неподалеку в Яик. Городок насчитывал до трехсот домов и был укреплен бревенчатыми стенами, «имел ров и земляную осыпь». Кроме того, гарнизон имел 12 пушек, то есть «к отбитию злодеев был довольно крепок». «Злодеи», понимая это, в крепость «прямо идти поопасались». Подходя к Илецкому городку, самозванец приказал Кальминскому написать «именной указ» тамошним казакам, чтобы склонить их на свою сторону. «Петр Федорович» обещал всякого рода выгоды и награды за покорность и жестокие наказания за неповиновение. С указом в городок был послан казак Василий Овчинников, который благополучно доставил его и отдал атаману Лазарю Портнову [245] См.: Крестьянская война в России в 1773–1775 гг. Т. 2. С. 110; Крестьянская война 1773–1775 гг. в России. С. 16; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 279; Ф. 349. Д. 7329. Л. 196, 215 об. — 216; Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 24, 25; Овчинников Р. В. Манифесты и указы Е. И. Пугачева. С. 37–39. .