Евгений Трефилов - Пугачев

Несмотря на отвагу, бунтовщикам явно не хватало военных навыков, как не хватало и оружия. Именно поэтому им не удалось взять штурмом Оренбург, Уфу, Екатеринбург, Кунгур, а также Казанский кремль. Повстанцы не могли противостоять регулярной армии в тех случаях, когда эта армия была нормально вооружена и укомплектована и возглавлялась такими высококвалифицированными военачальниками, как Бибиков, Панин, Михельсон.

После рассказа о Пугачеве-военачальнике настало время поговорить о том, как самозванец входил в образ «третьего ам-ператора» и насколько убедительно сыграл эту роль.

Выше уже не раз говорилось, что Пугачев, насколько ему позволяли осведомленность и фантазия, пытался подражать настоящему императору: учредил гвардию, «Военную коллегию», для своей жены Устиньи завел «фрелин» и т. д. Кроме того, чтобы походить на Петра III, самозванец частенько рассказывал о любви к «сыну» Павлу Петровичу и ненависти к «неверной жене» Екатерине Алексеевне. Весьма интересно и то, что, зная о существовании у реального Петра III любовницы (речь идет о Елизавете Романовне Воронцовой), Пугачев и эту информацию использовал в своей игре в царя. На следствии повстанческий полковник Канзафар Усаев вспоминал: при первой встрече с ним «Петр Федорович» рассказывал, что связь с Воронцовой сыграла в его жизни роковую роль — именно из-за нее «большие бояре» «вознегодовали» на императора и свергли его с престола [608] См.: РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 507, 507 об. .

Не забывал самозванец и о «немецком происхождении». По свидетельству Творогова, «амператор», чертя «какие-та крючки», уверял сподвижников, «што ето пишет по-немецки». Другие бунтовщики, да и сам Пугачев, также говорили на следствии о «знании» им многих иностранных языков. Максим Горшков вспоминал, что однажды Пугачев, написав нечто «пером на бумаге», обратился к своим грамотеям:

— Прочтите, что я написал.

Те, естественно, не сумели разобрать пугачевские каракули:

— Мы не знаем, ваше величество, это писано не по-русски.

— Где бы вам знать, — сказал самозванец, улыбнувшись [609] См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 111, 151; Т. 3. С. 211, 212; Емельян Пугачев на следствии. С. 11,- 184; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 209, 209 об., 216 об. .

Вероятно, чтобы напомнить о немецком происхождении императора, роль которого он играл, самозванец иногда рассказывал повстанцам о пребывании в «немецких землях». Выше уже приводились сообщенные в Оренбурге беглецами из пугачевского плена и дошедшие до нас в записи известного ученого П. И. Рычкова слова самозванца, что он никогда прежде не видывал «столь крепкого города, каков есть Оренбург», хотя «бывал в Иерусалиме, в Цареграде и в немецких городах». Сведения о «пребывании» «Петра Федоровича» в «немецких землях» встречаются и в других источниках. Согласно следственным показаниям Ивана Зарубина-Чики и Канзафара Усаева, самозванец уверял, что в этих землях он находился какое-то время после переворота 1762 года [610] См.: РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 320 об., 328 об., 507 об. .

Однако чаще Пугачев всё же подражал не реальному Петру III, а созданному народной фантазией идеальному образу Петра Федоровича, которого за любовь к простому народу и старой вере свергли с престола «злодеи-дворяне» и заставили скитаться по чужим землям. Об этих скитаниях мы знаем из следственных показаний как самого Пугачева, так и его сподвижников. Помимо «немецких земель», которые должны были подчеркнуть происхождение «Петра Федоровича», и тех мест, где действительно жил или бывал Пугачев (Дон, Терек, Казань, Польша), в числе городов и земель, будто бы посещенных самозванцем, упоминаются двор римского папы, Иерусалим, Египет и Царьград. Понятно, что ни реальный Петр III, ни Пугачев там никогда не бывали. По мнению А. С. Мыльникова, корни такой географии уходят в традиции русского фольклора, а отчасти и к таким жанрам древнерусской литературы, как «хождения», жития святых и повести, в которых многократно упоминаются Царьград (именно Царьград, а не Константинополь или Стамбул), Египет и Иерусалим [611] См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 176, 188, 195, 390; Т. 3. С. 214; Емельян Пугачев на следствии. С. 74, 147, 148, 230; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 93 об., 94, 101 об., 320 об., 321, 328 об., 329, 507 об.; Ф. 349. Д. 7330. Л. 8; Дмитриев-Мамонов А. И. Указ. соч. С. 128. .

Но если «посещение» Иерусалима, Египта и Царьграда как-то можно объяснить, то понять, зачем «Петру Федоровичу» понадобилось «посещать» римского папу, куда труднее. Согласно следственным показаниям Тимофея Подурова, «амператор» лишь упомянул среди прочего, что был «у папы римского». А вот Григорий Аверкиев рассказал, что слышал (правда, не от самого Пугачева, а от каких-то бунтовщиков), «будто оный самозванец был в Цареграде и после в Риме у папы для испрашивания помощи, дабы он был по-прежнему в России государем, на что папа ему говорил: “Когда-де ты сделаешь такой колокол, чтоб во всём свете слышан был (то есть распустить бы по всему свету слух, что он жив), то тогда-де ты государем и будешь”». Легенда о «Петре Федоровиче», римском папе и колоколе бытовала не только в пугачевском стане, но и за его пределами, в Сибири [612] См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 188, 390; Дмитриев-Мамонов А. И. Указ. соч. С. 128. .

Почему православного «государя» должен был благословлять папа римский? На ум приходит единственное предположение: таким причудливым образом в народном сознании преломились обвинения реального Петра III в действиях, направленных против Русской православной церкви. Свергнутому императору вменялось в вину ни больше ни меньше как «принятие иноверного закона». Пугачев знал о подобных обвинениях; по крайней мере, согласно показаниям Т. Подурова, он говорил: «…и выдумали вот что на меня: будто бы я хотел церкви переобратить в кирки… а под тем-то де видом, что будто бы я — беззаконник, свергли меня с престола…» [613] См.: Курукин И. В. Эпоха «дворских бурь»: Очерки политической истории послепетровской России, 1725–1762 гг. Рязань, 2003. С. 398; Пугачевщина. Т. 2. С. 187, 188.

Играя роль «третьего амператора», Пугачев никогда не использовал такие атрибуты царской власти, как корона, скипетр и держава, да и вообще «никаких… знаков на себе не носил», подчеркивая свое «государево» достоинство другими способами. Причем некоторые из этих способов могут представляться весьма необычными. Например, рассказывали, что Пугачев прохаживался по улицам Берды с двумя татарками, «кои водили иногда его под руки». На этом фоне уже не кажется странным то, что одежда и манеры самозванца выделяли его из остальных бунтовщиков. На следствии Максим Шигаев утверждал, что Пугачев «отличался от прочих богатым казачьим донским манером, платьем и убором лошадиным, тож отменными ото всех поступками, как то: лехкостью походки, бодростью, отменным станом и прищуриванием одним глазом». Кроме того, имелась у Пугачева красная лента, которую он надевал «под себя на кафтан» (такие ленты Шигаев, будучи в Петербурге, видел на генералах) [614] См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 106, 114; РГАДА. Ф. 6. Д. 436. Л. 3, 3 об. .