Дарья Короткова - Белорусские земли в советско-польских отношениях

Белорусский вопрос был поднят на конференции в связи с предложением советской делегации провести восточную польскую границу по линии Керзона, с отступлением в пользу Польши в районе Белостока (в Белоруссии) и Холма (на Украине) 437. В ответ польская делегация обратила внимание на то, что «польский элемент простирается далеко за линию, предложенную советской делегацией» и что соответствующая линия практически целиком совпадает с линией раздела Речи Посполитой в 1795 г. и поэтому оскорбляет национальные чувства поляков 438. В развитие дискуссии о судьбе восточных кресов Я. Домбский подчеркнул факт признания польским руководством в лице Ю. Пилсудского права на самоопределение народов Литвы, Украины и Белоруссии, и это притом, что Польша обладала «несомненными историческими правами» на эти территории и могла бы «просто их присоединить» 439.

На это председатель советской делегации К.Х. Данишевский ответил, что ссылка польской делегации на «исторические права» означает, что Польша считает себя «наследницей грабежей» шляхетской Польши XV–XVIII вв. и желает вновь надеть кандалы на трудящихся Украины, Белоруссии, Литвы и Латгалии, где польское население представлено исключительно помещичьим сословием 440. Тем не менее Домбский настаивал на том, что интересы польского населения должны быть обязательно учтены при решении судьбы этих территорий, причем напомнил и о февральских обещаниях советской стороны не переходить линии Дрисса – Дисна – Полоцк – Борисов и о тогдашних же заверениях, что большевики «не видят ни одного вопроса, территориального ли, экономического или иного, который не мог бы быть разрешен путем переговоров и взаимных уступок» 441.

Данишевский ответил, что переход означенной линии был вынужден польским наступлением, начатым вопреки многочисленным советским предложениям о мирных переговорах, в результате чего советская армия должна была по стратегическим соображениям перейти на украинском фронте эту линию 442. По мнению Обезерского, представителя польских организаций Белоруссии, эта фраза, не упоминая белорусский отрезок, давала польской делегации прекрасный аргумент для того, чтобы настаивать на указанной границе на этом участке фронта и говорить, что даже стратегические соображения не дают Красной армии права переходить обозначенную линию на белорусском фронте 443. Польская делегация не воспользовалась этими аргументами, по его мнению, по невнимательности.

Советские власти, подозревая, и небезосновательно, польскую делегацию в шпионаже, устроили для ее членов и техперсонала невыносимую обстановку, следя за ними и контролируя каждый их шаг. Кроме того, военные власти развесили по Минску плакаты с обвинениями в адрес поляков. Это, а также необходимость консультаций с правительством (возможно, это был лишь благовидный предлог), заставило польскую делегацию прервать переговоры и вернуться в Варшаву. Перед отъездом Домбский предложил перенести переговоры в другое место. Латвия, к тому моменту подписавшая мирный договор с РСФСР, согласилась на просьбу Е. Сапеги дать возможность продолжить советско-польские переговоры в Риге. 25 августа 1920 г. Я. Домбский покинул Минск. Вслед за этим был отозван в Москву и руководитель делегации РСФСР К.Х. Данишевский. На этом первый этап мирных переговоров завершился. Несмотря на отсутствие каких-либо конкретных решений, минские переговоры обозначили позиции сторон по вопросу о разграничении в Белоруссии. Советская делегация была за проведение границы по линии Керзона с некоторыми уступками в пользу Польши, польская сторона конкретной линии не называла, обозначив лишь свои максимальные претензии до так называемой линии Ленина. Это означало, что решение вопроса будет нелегким, поскольку между означенными линиями находилась вся подконтрольная на тот момент минскому советскому правительству территория Белоруссии.

Сохранение белорусским вопросом открытого характера создавало условия для участия в его решении различных внешних сил. Можно согласиться с мнением, что вряд ли вообще можно было говорить о возможности выступления Белоруссии как субъекта на рижских переговорах, независимо от того, о каком белорусском представительстве шла речь. Как Наивысшая рада, так и Рада ВНР, возглавляемая В. Ластовским, или руководство ССРБ, не пользовались серьезной поддержкой в самой Белоруссии и потому могли рассчитывать только на помощь соседних государств: Наивысшая рада – Польши, Рада Ластовского – Литвы, белорусские коммунисты – РСФСР 444.

Из пропольских сил в Белоруссии наиболее облегченный доступ к правительству имели Национальные рады белорусских земель и Инфлянт (НРБЗИ), сразу же после объявления перерыва в мирных переговорах возобновившие свою деятельность по лоббированию интересов белорусских поляков в МИД. В начале сентября на пленуме руководства этой организации было решено добиваться прежней цели – включения Белоруссии в состав Польши с предоставлением ей широкой автономии, причем земли к западу от линии немецких окопов 1916 г. следовало безоговорочно признать польскими. Делегаты постановили договориться с организацией «Стража кресова», действовавшей на Виленщине и Гродненщине, о совместных усилиях в этом направлении. В это же время была создана Виленско-Гродненская конфедерация (ВГК), объединившая все организации в Варшаве, которые стояли на платформе инкорпорации и раздела восточных территорий.

Обезерский наладил взаимодействие с представителями «Стражи кресовой», последняя взяла на себя инициативу проведения нескольких совместных совещаний с НРБЗИ и ВГК для согласования своих программ 445. Однако эти усилия оказались тщетными: уже после нескольких заседаний стало ясно, что сторонники федерации составляли большинство. Поэтому поборники инкорпорации – члены Виленско-Гродненской конфедерации – отказались от дальнейших переговоров. Прочие же участники заседаний – члены Национальных рад белорусских земель и Инфлянт, «Стражи кресовой» и Виленской демократии – составили совместную декларацию о намерениях, которую опубликовали в дружественных журналах, и договорились добиваться от правительства участия своих представителей на мирной конференции 446.

Участие белорусских поляков в мирных переговорах казалось вполне возможным, тем более что Виленско-Гродненская конфедерация добилась права на участие от ее имени в заседаниях конференции в качестве эксперта Виленского городского головы, бывшего депутата российской Государственной думы В. Баньковского, а виленские демократы получили обещание, что от их имени будет выступать член делегации и эксперт Б. Кщижановский (адвокат, член польского Виленского комитета, в конце 1918 – начале 1919 г. находвшийся во Франции и хорошо знавший ход и результаты Парижской мирной конференции).