Бэлла Шапиро - Русский всадник в парадигме власти

Для участия в церемонии также прибыл Лейб-гвардии Конный полк в составе восьми офицеров и сотни рейтаров с унтер-офицерами и капралами [1120]— краса и гордость русской армии. Гвардейцы своим присутствием должны были способствовать увеличению блеска императорского Дома.

Конному представлению предшествовало шествие его участников к месту проведения. В контексте праздничной культуры барокко уличное шествие можно и нужно рассматривать как значимую часть зрелища, когда каждому типу праздника соответствовали особые компоненты: движение, звук и цвет [1121]. Порядок торжественного шествия участников конного балета описан при их следовании от Анненгофа по Мясницкой улице к Ивановской площади Кремля. Здесь, на площади перед Спасской башней, было сделано еще одно объявление о коронации, сопровождаемое конным представлением. Часть всадников демонстрировала фигуры Haute École (левады, баллотады, лансады и каприоли) и аллюры, которые менялись синхронно в зависимости от мелодии. Музыка подчеркивала «искусство перемещающихся группировок, игры линий и фигур» [1122]. Другая группа, с поднятыми палашами, демонстрировала движение в шеренгах, сомкнутых «на хвост», т. е. также на минимальной дистанции. Этот ключевой момент изображен на гравюре Г. А. Качалова («Церемония публикации перед коронацией» из коронационного альбома Елизаветы Петровны [1123]).

«Сия команда от дома Ее Императорского Величества по улицам следовала нижеписанным порядком, — сообщал очевидец, —

1) заводные лошади корнетных две, подпоручицких две, поручицких две, ротмистерских четыре, итого десять.

2) церемониймейстерских четыре, герольдмейстерских две, обер-церемониймейстерских четыре, генерала кригскомиссара две; итого двенадцать лошадей, все пребогато убраны и накрыты пребогатыми попонами, а при всех оных конюхи были в богатых ливреях.

3) один ротмистр [Репнин], а за ним один корнет [Колычев]. Двенадцать человек рейтар по три рядом. За ними один вахмистр. Двенадцать человек рейтар. Один унтер-офицер. Один подпоручик [князь Голицын]. Штандарт, везенный от корнета. Двенадцать человек рейтар. Один унтер-офицер. Двенадцать человек рейтар. Два унтер-офицера рядом. Один поручик [фон Бринк].

4) двенадцать трубачей по три рядом. Два литаврщика, оба рядом.

5) четыре церемониймейстера по два рядом.

6) два герольдмейстера рядом.

7) два обер-церемониймейстера рядом.

8) генерал кригс комиссар и за ним

9) секретари [которые читали публикацию] оба рядом. Потом

10) один поручик [Конной гвардии Алымов]. Двенадцать человек рейтар. Один унтер-офицер. Двенадцать человек рейтар. Один поручик [Конной гвардии подпоручик Давыдов]. Паки штандарт везен от корнета. За ним двенадцать человек рейтар. Один унтер-офицер. Шестнадцать человек рейтар, которые все как и первые, следовали по три рядом, а в последней шеренге четверо рядом. Один корнет [Черкасский]. Марш заключал 1 ротмистр [секунд-ротмистр Салтыков]» [1124]. Конная гвардия шла церемониальным шагом с обнаженными палашами [1125].

После объявления манифеста на Ивановской площади участники церемонии, разделясь на две группы, разъехались по Москве для объявления в слободах.

Все действующие лица были в парадных мундирах и ливреях, а их лошади убраны в богатые попоны с вензелями императрицы (у офицеров такие «вензеловые имена» были выложены из золотого шнура по красному бархату, у рейтар — из желтого шерстяного шнура по красному сукну). Кроме того, офицерские лошади имели золотые уздечки, пряжки и бляхи сбруи; в их гривы были вплетены богатые золотые шнуры с кистями [1126]. У заводных лошадей парадные попоны были из василькового сукна, окаймленные золотым галуном, с богато вышитыми на углах Императорскими вензелями, а посредине двуглавым орлом. У капралов, унтер-офицеров и офицеров медный прибор на оружейных и амуничных вещах был вызолочен; у офицеров портупеи были покрыты красным бархатом с обшивкой из золотого галуна.

Парадные кафтаны гвардейцев были длинные, красные, с воротником, обшлагами и подбоем васильковыми; камзол и штаны красные; галстук белый; тупоносые сапоги с штибель-манжетами, раструбами и шпорами; перчатки с обшлагами; шляпа с золотым галуном, с двумя золотыми кистями и белым бантом. Капралы отличались позолотой пуговиц; офицеры — нашивкой из золотого галуна на кафтане и камзоле, золотого галуна с бахромой на обшлагах перчаток, белым плюмажем на шляпах, золотым шарфом-кушаком и позолотой серебряных шпор.

Особо выделялись богато расшитая золотым галуном придворная ливрея музыкантов и серебряные литавры в расшитых золотом и убранными золотными кистями завесах [1127]. Украшением действа служили и сами дворцовые лошади; известно, что на придворной конюшне в правление Елизаветы Петровны стояло 1200 лошадей [1128]самых разных мастей и отмастков — соловые, буланые, розовые, чубарые, пегие, моренкопфы (чалые с черными головами), изабелловые и т. д., пышные гривы и хвосты которых в эстетике барокко ценились больше, чем все другие их достоинства [1129]. Лошади трубачей, которых выбирали из придворных цуговых, с 1737 г. традиционно были серыми.

Стоит учесть, что хорошо известный отбор в полки по шерстям (т. е. по мастям), введенный при Анне Иоанновне, в те годы был временно отменен. В марте 1741 г., уже в правление Ивана VI, был отдан следующий приказ: «хотя в прошлых годах по определению бывших Штапов Л[ейб]-Гв[ардии] в Конном полку, штаб и обер-офицерам велено было, дабы собственные свои верховые парадные лошади, были бы шерстьми вороные и карие, или за неимением таких шерстей — гнедые; а ныне, по штабному рассмотрению… велено вышеписанным чинам заводных парадных лошадей, кроме тех, на которых сами будут, иметь разных шерстей, токмо бы были всеконечно добрые, хорошие и достаточные; а не так как прежде сего в парадах присмотрено, и при смотрах бывали, под богатыми попонами худые лошади» [1130]. Но все же в эти и в последующие годы в Конной гвардии преимущество отдавалось лошадям чистой вороной масти, а при невозможности иметь в полку лошадей одной масти они подбирались по мастям в шеренги [1131].

И люди, и лошади Конной гвардии были привычны к парадам. Требования к выучке лошади в это время были довольно высоки: «надо, чтобы все лошади были хорошо выезжены, а всадники ловки и умелы, так как очень сложно соблюсти в точности схему езды и вести всех лошадей на одном движении и в одинаковой каденции», — утверждал мэтр Haute École Ф. Гериньер [1132]. Безупречное подчинение лошади достигалось не иначе, как через ежедневную скрупулезную манежную работу, и тяжелая гвардия «упражнялась воинскими ученьями почти ежедневно, с семи до девятого часа утра» [1133]. Обучение проходило под началом высококлассных берейторов Кадетского корпуса. Главнейшей целью обучения всадников было получение ими прочного навыка «лошадей во власти своей иметь» [1134].